The Попаданец - страница 8
Одеты толкинисты были вполне под стать своему мифологическому увлечению. Лешка живо отметил добротные сапоги, кожаные панцири, небольшие круглые щиты, длинные широкие мечи и навороченные рогатые шлемы. Пожалуй, только у одного парня не хватало приличных воинских доспехов. Он был явно недоволен этим обстоятельством, поскольку короткая дырявая кольчужка, узловатая палица и медный шишак на макушке никак не красили его. По всем прикидкам такой наряд плохо сочетался с мужественным обликом истинного воина, посему лик парня был мрачен не по-детски. Зато у другого, самого высокого и здорового бугая, имелась тяжелая боевая секира - красивая, с удобной резной ручкой и медными окантовками, словно подарок небес.
Лешка огляделся по сторонам - бородача в хламиде и в помине не было. Вроде бы он только что лежал тут, прямо напротив Лешки, накрывшись волчьей шкурой, а теперь его и след простыл. Впрочем, разбираться с тем, куда подевался бородач, толкинисты не стали. Один из них подошел к Лешке вплотную и лениво пнул его ногой. Заметив, что у Лешки связаны руки, он одобрительно хмыкнул и снова врезал ему сапогом под ребра. При этом он что-то сказал своим широкоплечим компаньонам, и те засмеялись. Язык у них был чудной, но явно далекий от языков средиземья. Он напоминал финский или шведский, Лешка не придал этому особого значения. Балуют мальчики, ну и пусть себе балуют.
Однако вели себя мальчики более чем странно. Недолго думая, Лешку поставили на ноги, затем накинули на шею петлю и грубо поволокли в неизвестном направлении.
Если бы у Лешки были развязаны руки, то "шутки" брутальных гостей могли бы обернуться очень серьезными неприятностями, а так пришлось делать то, что велели. А велели немногое, - всего лишь идти, куда ведут, и при этом тихо помалкивать в тряпочку. Правда вначале Лешка возмутился, даже пару крепких слов сказал о поведении тех, кто мнит себя доморощенной ватагой мифологических воителей, но ему быстро заткнули рот богатырским ударом в зубы, после чего проверили надежность узлов на запястьях, и сильным пинком под зад, указали пленнику нужное направление.
Шагали минут двадцать, проворно оставляя за спиной солнце, разбитый самолет и прошлую жизнь. Потом вышли на большую поляну, заросшую высокой травой. Трава мягко шелестела под ногами, цеплялась за обувку, словно пыталась задержать путников.
Вскоре остановились возле скорчившейся фигуры, на которой жужжали мухи. Человек был связан, как и Лешка и едва дышал. В глаза бросалась глубокая колотая рана на левом боку. Все вокруг было залито свежей кровью. Самый высокий из толкинистов, повел себя как заправский мясник. Он без раздумий взмахнул секирой и зарубил несчастного, словно свинью. Другие варяги не перечили супротив такого поступка, они как будто играли по-взрослому, видимо рассудив, что несчастного пленника проще отправить на тот свет, чем возиться с подобной обузой. После чего направились дальше,
Столь хладнокровное убийство потрясло дипломированного журналиста Алексея Сухарева. Боле того, у него вдруг капитально заклинило мозги. Вероятно, именно поэтому молодой военный корреспондент Алексей Владимирович Сухарев, работающей в дивизионной газете "На страже родины" железным летописцем, не заметил, как упал первый ряженый вояка. Но вот следующий, тот, что набросил ему на шею петлю и тащил за собой, словно персональную скотину, шумно свалился к его ногам. Свалившись, он задергался туловищем, как ненормальный и медленно испустил дух. Из глазницы вояки торчало оперенное древко стрелы. Остальные три бойца резко сыпанула в разные стороны, только Алексей Владимирович Сухарев, как истинный идиот, остался стоять посреди открытого места.
Лес вокруг стоял молчаливый, настороженный. Затем тоненько свистнула стрела, и в траве - за спиной у Лешки Сухарева кто-то надсадно охнул. Ничего толком не соображая, Лешка шагнул влево и, зацепившись нагой за корягу, грузно повалился лицом вниз. Жлоб с секирой тотчас же схватил Лешку за ворот и мигом поставил его обратно на ноги.