«Тигр» охотится ночью - страница 5

«Еще немного, и она спросит меня, на что я жалуюсь», – мелькнула у Натальи мысль, и она прервала монолог медсестры:

– Я здорова, и с мадам де Монморанси мне необходимо встретиться по личному вопросу. Я звонила ей домой, но мне сказали, что она уже выехала в клинику. Как мне пройти к ней? Или вы сами доложите о моем визите?..

– Я бы с удовольствием проводила вас к мадам де Монморанси, – медсестра смущенно поправила шапочку, – но она еще не приехала. И хотя всегда появляется ровно в десять, сегодня почему-то задерживается. Возможно, внеплановые визиты по пути на работу. Подождите здесь, – девушка указала Наталье на кожаный белый диван у окна, – думаю, мадам скоро приедет. Если бы ей предстояло задержаться где-то надолго, она непременно предупредила бы.

– Благодарю.

Расстегнув пальто, Наталья отошла от регистрационной стойки и присела на краешек дивана. Заметив, что медсестра рассматривает ее из-за стекла с явным любопытством, грустно подумала: «Ну да, чего ж не попялиться на сирую и убогую? Я ведь, чай, не по парижской моде одета: все тряпки в Питере на Невском куплены. В чем из дома ушла, когда машина НКВД подкатила, в том сюда и приехала…»

По серому мраморному полу гулко распространился стук каблучков. Это к стойке прошествовала еще одна медсестра – в идеально отглаженной белоснежной униформе и с папкой документов в холеных руках. Проходя мимо Натальи, она бросила на нее надменно-любопытный взгляд, а потом вполголоса заговорила о чем-то с «регистраторшей».

До Натальи донеслись приглушенные обрывки фраз:

– …ждет мадам де Монморанси… странная она какая-то…

– …так сюда и обращаются в основном странные… а то и вовсе сумасшедшие…

Снова застучали каблучки: сменив принесенные документы на те, что вручила ей юная мадемаузель за стойкой, вторая медсестра бодро поднялась по лестнице на второй этаж. Наступила относительная тишина: наверху слышались невнятные голоса, но вниз никто больше не спускался.

Часы в холле клиники пробили половину одиннадцатого утра. Едва бой стих, с улицы послышался шум тормозящей машины, и Наталья посмотрела в окно: на территорию клиники въехал красный «пежо». Медсестра за стойкой тотчас вытянулась в струнку, но даже и без этой ее реакции Наталья догадалась: прибыла фрау Ким. Или – мадам де Монморанси, как ее теперь называют.

Подъехав прямо к крыльцу, автомобиль остановился. Из боковой комнаты вестибюля клиники тотчас выскочил служащий и, стремглав спустившись по ступеням вниз, предупредительно распахнул нужную дверцу. Наталья, поднявшись с дивана, подошла к стеклянным входным дверям. Сердце замерло…

Из машины вышла женщина в черном норковом манто. Темно-каштановые волосы собраны в узел на затылке. Добро улыбнувшись, она поздоровалась со служащим.

Наталья прижала руки к стеклу, словно хотела уцепиться за него, чтобы не упасть, не потерять сознание. Ибо волна разномастных чувств – радости, отчаяния от всего уже пережитого и, как ни странно, невольного страха перед будущим – захлестнула ее с головой. По щекам покатились непослушные слезы. Наталья попыталась улыбнуться, но губы тоже не слушались – лишь нервно подергивались.

Меж тем Маренн в сопровождении служащего уже поднялась по ступеням, и Наталья сделала шаг назад, отступив в призрачную тень дверного простенка. Она растерянно прижала руки к груди, не зная, какое слово ей произнести первым.

Служащий распахнул дверь, и Маренн вошла внутрь клиники.

– Доброе утро, Клодин, – приветливо поздоровалась она с дежурной медсестрой. – Как обстоят у нас дела?

…На мгновение Наталья перенеслась в холодную промозглую ночь, когда во время сражения на Балатоне вбежала в крестьянскую избу, где находились немецкий штандартенфюрер и его солдаты, и услышала возглас фрау Ким: «Это моя дочка, не трогайте ее!».

Надо же, голос фрау Ким ничуть не изменился. Наталья часто слышала его даже во сне. Только вот не надеялась услышать еще хотя бы раз в жизни…

– Всё в порядке, мадам, доброе утро, – ответила медсестра. – Только…

– Что? – Маренн задержалась у стойки.

– Вот эта… дама, – медсестра повела подбородком в сторону Натальи, – говорит, что ждет вас по личному вопросу.