Тигр Раджастхана - страница 11

Я подал своему напарнику знак — пора стрелять. Вместо этого чиновник повернулся ко мне и громко прошептал, что он, пожалуй, повременит, покуда тигр не увлечется едой так, что забудет обо всем вокруг. Я сделал знак молчать. Судя по движениям головы, хищник услышал наши голоса, однако, спокойно расправившись с буйволом, медленно встал, огляделся и направился к котлу с водой. Придерживая котел двумя огромными лапами, он опустил голову и принялся лакать. Нагнувшись к уху моего соседа, я в отчаянии умолял его выстрелить, доказывая — ошибочно, как выяснилось позже — что это последняя возможность покончить с тигром. Чиновник начал уверять меня, что ему советовали стрелять только тогда, когда тигр занят едой.

Зверь продолжал жадно нить воду. И тут на моего напарника напал кашель. Тщетно пытался он подавить его — кашель внезапно нарушил ночную тишину. Это, уже было слишком. Даже наш удивительный тигр не выдержал. Он встал, уставился прямо на махан и пошел прочь все той же ленивой походкой, какой пришел, время от времени останавливаясь, чтобы потереться о стволы деревьев.

Мой спутник спросил, вернется ли тигр еще раз,, да что я довольно ядовито ответил

— Если он сумасшедший, то вернется.

Но и на этот раз я ошибся. Оказывается, тигр вовсе не собирался скрываться. Вскоре я разглядел его. Зверь спокойно лежал неподалеку на полянке. Тем временем мой компаньон, оставив всякую надежду убить тигра, достал сигарету и закурил.

Странная ото была ночь. Один непредвиденный эпизод следовал за другим. Вдруг тигр с низким предупреждающим ревом вскочил, метнулся в нашу сторону и нанес несколько ударов лапами по чему‑то, лежавшему в тени кустов. Затем мы увидели, что он стоит над другим тигром, который покорно лежит на спине, болтая лапами в воздухе.

Поскольку наш тигр не предпринимал серьезной попытки напасть на противника, а тот не пытался всерьез обороняться, я догадался, что второе действующее лицо — тигрица. В отличие от самца она подкралась так осторожно, что мы даже не заметили ее присутствия. Подождав немного и решив, что тигр больше не проявляет интереса к своей добыче, она решила урвать и себе кусок. Но тигр, который, возможно, рассчитывал приступить к ужину несколько позднее, не собирался нарушать своих привычек. Зная в отличие от нас о ее присутствии, он сначала своим ревом предостерег самку. Она же продолжала подползать к буйволу, и тогда тигр задал ей трепку, хотя, наверное, и не очень суровую.

Подобный ход событий было легко предположить, поскольку у тигров, живущих парами, существует порядок, по которому обычно убивает самец, первым получающий право на добычу. Только когда он насытится, наступает очередь его подруги, а затем тигрят. Пантера же сначала наедается сама, в то время как самец спокойно дожидается конца пиршества.

Призвав, таким образом, «супругу» к порядку, тигр, аппетит которого должно быть еще больше разыгрался от ее присутствия, вернулся к туше буйвола и стал рвать ее на части. Наконец, мой спутник вознамерился стрелять и попросил посветить ему большим электрическим фонарем, который приобрел специально для нашей охоты. Мне очень не хотелось этого делать: ведь свет луны был еще достаточно ярким. А фонарь мы заранее не проверили. Я сомневался, окажется ли мишень в фокусе на таком коротком расстоянии от источника света. Однако чиновник настаивал, и, чтобы прекратить спор, я включил свет. Но, увы! Кольцо яркого света легло вокруг тигра на траву, а сам зверь остался в тени.

Пока я фокусировал фонарь, тигр оставался на том же месте. Он прямо‑таки плавал в море света. Мой спутник поднял винтовку и нажал на спусковой крючок. Оружие оказалось незаряженным, и как это случилось, я до сих пор не могу понять. Впрочем, все, что происходило в ту ночь, было настолько странным и необычным, что эта очередная неудача меня почти не удивила. Пока чиновник заряжал винтовку, тигр мог уйти.

Я потребовал от своего спутника, чтобы он стрелял немедленно. Было совершенно ясно, что зверь от нас уходит. Но чиновник не послушался и на этот раз и, пожалуй, правильно сделал, поскольку стрелок он был неопытный и все равно промахнулся бы.