Тихая разведка - страница 14

Черемушкин в знак согласия кивнул головой и спросил:

— Коврова сама настаивала на участии в разведпоиске?

— Да! Это ее личная просьба, ну… и ранее высказанные мною соображения, — лукавый огонек мелькнул в темных глазах Кондрашова и сейчас же погас. Он приподнялся из-за стола, открыл пачку «Казбека» и, зная, что Черемушкин не курит, папиросу ему не предложил. Чиркнув колесиком зажигалки, раздумчиво посмотрел на колеблющийся огонек, но прикуривать не стал.

Черемушкин окинул взглядом чуть сутуловатую фигуру Кондрашова, мысленно отметил: начальник разведки еще относительно молод, исполнилось недавно тридцать, а по внешнему облику можно дать все тридцать пять, если не больше… Кондратов в свою очередь, думал о том, как молод сидящий перед ним лейтенант и в свои неполные двадцать один хлебнул через край тягость солдатской доли прошедших военных лет…

— Кажется, все детали нами рассмотрены. Если нет вопросов, гвардии лейтенант, еще раз отрепетируем на карте действия разведгруппы.

Через два часа, после положенной в таких случаях бани, разведчики сидели на поваленных стволах деревьев, разморенные и притихшие, покуривали крепкую, кременчугскую махорку. Время, оставшееся до вылета, было тягучим от ожидания.

Черемушкин, огибая густые заросли колючего кустарника, спустился к озеру, за широкой полосой шелестящего камыша, как ему показалось, кто-то плыл. Затем послышался звонкий плеск. Черемушкин шагнул к берегу и увидел, как, отталкиваясь от воды сильными взмахами рук, плыла женщина. Потом она остановилась, перевернулась на спину и застыла в прозрачной воде. Черемушкин отчетливо видел ее гибкое, стройное, почти лишенное загара обнаженное тело, мокрые светло-каштановые волосы. Это была Наташа Коврова. Ему стало неловко, и он отвел в сторону взгляд, замер, боясь чем-то выдать свое присутствие. Наташа подплыла к самому берегу и, отжимая ладонями мокрые волосы, повернулась спиной к скрытому кустами Черемушкину. До него донеслась знакомая мелодия, которую обычно напевала только она. Он резко шагнул в сторону поляны, где отдыхали разведчики, и непривычно громко позвал:

— Старшина Двуреченский!

Высокий худощавый блондин шагнул навстречу командиру.

— Товарищ гвардии лейтенант…

— Соберите группу, — строго приказал он.

Строй разведчиков замер, стоял не шелохнувшись. Слышен был недалекий птичий пересвист.

— Товарищ гвардии лейтенант, группа построена!

— Гвардии старший сержант Александр Румянцев.

— Гвардии сержант Алексей Телочкин.

— Гвардии ефрейтор Рувим Ласточкин.

— Гвардии ефрейтор Ахмед Юлаев.

— Гвардии рядовой Иван Щегольков.

— Станьте в строй, старшина. Будете шестым. Товарищи! Мы получили приказ комдива на проведение разведпоиска в дальнем тылу противника. Задача не из легких, но выполнима. Десантироваться будем на парашютах. Подробности после прибытия на аэродром.

— Товарищ лейтенант, все будет в наилучшем образе, — приподнято ответил Двуреченский.

— Спасибо! От всей души спасибо, ребята! — тихо произнес Черемушкин. — А теперь: вольно! В помощь старшине двое — Ласточкин и Юлаев. Остальные разойдись.

К лейтенанту, чуть косолапя, походкой бывалого кавалериста приблизился невысокий, плотного телосложения кареглазый крепыш Румянцев. Широкоскулое, с крупными чертами лицо старшего сержанта, на вид суровое и неприступное, тронула легкая улыбка:

— Все будет в ажуре, командир… Черемушкин крепко пожал ему руку.

…В тесной старой землянке было прохладно и сумрачно. В воздухе, наполненном сыростью и легкой прелью, улавливался терпкий, смолянистый запах увядших сосновых веток. Через крошечное оконце пробивался жиденький дневной свет. У стены, противоположной входу, стоял топчан, застланный ярко-пятнистыми трофейными плащ-накидками. Земляной пол, покрытый еловым лапником, пожелтевшим от времени, был плотно утрамбован ногами живших здесь прежде солдат. И только на тумбочке, изготовленной руками какого-то умельца, красовался букет свежих лесных цветов.

«Кто в тереме живет?» — Подумал Черемушкин и тут же обернулся на звук шагов. В проеме дверей, слегка сгибаясь под тяжестью рации и поспешно поправляя выбившиеся из-под пилотки волосы, стояла сержант Коврова. Где-то в глубине ее больших серых глаз застыло детское, полуиспуганное выражение. Глаза Черемушкина помимо его воли остановились на ее фигуре. Волосы девушки успели высохнуть, и румяное, с полуоткрытыми алыми губами лицо дышало свежестью, и какое-то непонятное неиспытанное доселе волнение охватило его всего…