Тихик и Назарий - страница 8

— Благодарю тебя, господи! — прошептал Тихик и, возгордись, тяжело, степенно ступая, вернулся к себе, чтобы вновь заглянуть в опасное Евангелие, прежде чем предать его огню.

Силен верующий, который не сомневается

в том, что ему ведома истина.

Три дня читал он и перечитывал Сильвестрово Евангелие в своем полутемном покое, пропахшем горелым воском и постной пищей, непрестанно отирая пот со лба. Дверь он запер на засов и отрывался от чтения, лишь когда бабушка Каля приносила ему миску чечевичной похлебки. Каждая строка смущала его сердце, вливала в него презрение и гнев. Новое учение было ему известно, он слышал его от самого Сильвестра, но теперь, когда он глубже вникал в него, оно казалось ему и наивным, и лживым.

Книга изобиловала смутными и противоречивыми мыслями. К примеру, коль не существует ни бога, ни дьявола, кому же подвластны тогда сила разрушения и сила сотворения? Не подменялись ли здесь одни слова другими во погубление душ и заблуждение умов? Конечно, если отринуть бога, тогда люди суть богочеловеки и должны стать совершенными, но как — про то не говорилось. И неба уже не было, оно лишалось всякого смысла, и антихрист этот Сильвестр ничего не говорил о небе, он желал, чтобы человек сам был мерилом своих деяний, свободный в выборе добра и зла… Воистину Христос сказал: "Будьте совершенны", но добавил, однако: "Как отец наш небесный!" Ему ли, Тихику, прослужившему всю жизнь в княжеском доме, где непонятно было, какому господу молятся, рабу, чьи глаза навидались всякого, чья шкура испытала плеть, палку и насилие и чья утроба никогда не знала сытости, ему ли внушать подобную ложь! Мыслимо ли совершенство без бога и как его достичь, коли человека не ждет впереди седьмое небо и коли бог не есть возмездие? Как ему без этого терпеть муку, как жить на сатанинской земле? Отчается человек, измыслит всякую дикость о себе и о мироздании, посчитает себя ничтожеством, а жизнь бессмыслицей и станет уповать на смерть как на избавление… О неразумный, неужто не понял ты, что, если предоставить человеку выбирать меж добром и злом, он запутается, плюнет на твое совершенство и заживет жизнью скотской. Каждый пожелает возвыситься — и блудник, и убийца, и богохульник, — и, лишившись веры в Отца, уверует человек лишь в свою силу… И чем обольщаешь ты его? Обещаньем свободы… Бунт творишь, а обещаешь освобождение…

К исходу третьего дня, припомнив также все те опровергательные доводы, что пришли ему в голову, когда он впервые прочел Сильвестрово послание, Тихик развел в закопченном очаге огонь и принялся жечь Евангелие. Страницу за страницей вырывал он, с наслаждением бросал в огонь и наблюдал, как они корчатся в языках пламени, подобно грешникам в преисподней, а на стенах покоя так же корчились желтые и красные злые духи. Он воображал, что сжигает самого дьявола, и был убежден, что тем просветляет свой разум. "Сатана обольщает и любовью. Так обольщает он и несчастного Назария. Берегись, Тихик, такой любви и оберегай свою паству", — говорил он себе, шагая из угла в угол и вслушиваясь в стук топоров, треск деревьев и торжествующие людские крики, когда дерево валилось наземь.

Клепало положило конец дневным трудам. Еретики возвращались в свои убогие лачуги. Селение затянуло сетью дыма, и вскоре наступил тихий и печальный богомильский вечер. Из бездонных, задумчивых лесов прихлынула тьма, и Тихик, дождавшись, пока все сойдутся для общей молитвы, вошел в молельню.

Народ сгрудился перед высоким таро, дивясь красоте образов и богатству красок. В ослепительно сияющем свете Назарий представил седьмое небо, где восседал на золотом троне Саваоф, спокойный и грозный в своем величии. Сонм ангелов окружал его и пел ему хвалу. Вкруг него витали шестикрылые серафимы, а перед ним толпилось огненное воинство из великих архангелов, священнослужителей, власть предержащих, херувимов и светлостоящих, размешенных по десяти степеням, и у Тихик а невольно возник вопрос, к какой же из степеней принадлежит он сам, и это усилило его уважение к себе как владыке.

Внизу, под семью небесами, косматый и могучий сатана, серовато — зеленый, с серебряными рогами, властно указывал на потонувшую в пучине Землю, повелевая ангелу воды извлечь ее. Ниже трубящих архангелов восседали праведники в блистающих одеждах и с золотыми нимбами вкруг головы. Они пели, восхваляя господа. Рогатые чертенята кололи трезубцами грешников, в чьих душах копошились черепахи, змеи, свиньи и козлы.