Тихий друг - страница 33

— Это… твой друг?.. — спросил он, так сказать, осторожно и ненавязчиво, но, несомненно, наслаждаясь мыслью, что является причиной супружеской неверности.

— Да. Как он тебе? — Спросил я гордо, тем временем раздеваясь.

— Ты живешь с ним вместе?

Вот ведь любопытная Варвара, подумал я, и еще ему нравится, чтобы дело подкреплялось словом, я без этого тоже не могу обойтись; кстати, не всем это в удовольствие. Обычно во время любовного соития мальчик предпочитает спокойно курить, или прихлебывать из бокала, или слушать какую-нибудь «ужасно прикольную» пластинку с «потрясающими» композициями, но разговоры под запретом…

— Сейчас я все тебе расскажу, милый, — заверил я его. Лежа сверху, я вошел в него как можно медленней и без особой грубости, я не чувствовал к нему ни какого презрения, а скорее, настоящую нежность. Какое милое податливое тельце, какой у него волшебный и все же свежий запах… Если есть такой мальчик, то никаких девочек не нужно… И какая прелестная шевелюра, такая ухоженная и смотрится очень гармонично… Такие мальчика никогда не лысеют, а первые десять-пятнадцать лет и не стареют… Поживем увидим… А дома наверняка все время вытирают пыль и убирают, устраивают постирушки и готовят «просто обалденно»… В саду или на балконе сервируют чай на плетеном столике со скатертью в цветочек, закрепленной зажимами, чтобы ветер не сдул. Этот еще и поет хорошо… Да, придется, конечно, посещать каждое выступление его группы, но разве это-так уж тяжело?.. Интересно, чем он занимается, где работает? Дамским парикмахером? Нет, тогда он непременно сказал бы что-нибудь о парикмахерской по соседству. В том, что он так легко и без оговорок пошел со мной, я его не упрекал и не искал в этом какого-то блядства, наоборот, очень мило с его стороны…

— Тебе больно?

— Нет-нет.

— Ты что-то хотел знать, золотце? — я ненадолго перестал двигаться, чтобы приласкать его и поцеловать.

Я взял фотографию Германа и показал ему. «Лауренс» смотрел на него с восхищением и даже, кажется, возбуждался. Ну, это ему не помешает…

— А ему нравится… все, что ты делаешь?

Нет, в Лауренсе действительно было что-то от извращенного авантюриста, наслаждающегося запретными плодами. Ну да, ничто человеческое…

— Понимаешь, в чем дело, — сказал я, играя его волосами и вновь приостановив любовный процесс. — Мы с сестричкой — «брат и сестра», хотел сказать я, но это было бы изрядной глупостью, — мы близнецы. Мы всегда очень друг друга любили, с самого детства, всегда. И в постели, понимаешь, Лауренс?

Да, он понял, и его это возбудило, потому что он даже сладострастно метнулся своей дырочкой вверх.

— И мы договорились, — продолжил я, — что если у нее появится мальчик, то этот мальчик должен будет любить меня тоже; а если у меня будет друг, то он должен и ее… желать… И он… то есть, мой друг, — подчеркнул я, держа фотографию Германа прямо перед его лицом, — в то же время муж Кристины. Так зовут мою сестру. А он, Герман — его зовут Герман — ее муж, но к тому же он… моя жена…

Лауренс приоткрыл рот от такого сказочного сладострастия и гармонии, умещающихся в одном флаконе и под одной крышей. Я провел пальцем по этим приоткрытым, красивым, полным губам отчасти из нежности, отчасти из любопытства: я хотел знать, пользуется ли он помадой, потому что у меня возникли определенные планы в связи с одним ритуалом…

— Но если ты… с другим мальчиком?.. — снова спросил Лауренс.

Вот упрямец, ему наверняка нужно услышать, что наша возня — тайная и под запретом… Это ему даром не пройдет…

— Я всегда и обо всем рассказываю Герману, — сообщил я, — у нас нет друг от друга секретов. Да, он, конечно, иногда ревнует: он мужчина.

Неожиданно я несколько раз с бешеной силой двинулся во втором ротике Лауренса, чтобы наказать его за вопрос, прозвучавший из первого. Ему не было больно: он только блаженно вздохнул…

— Но если он найдет нас здесь вместе, то не будет злиться на меня, нет, — уверил я. — Ну да, он, может, решит отшлепать тебя… Но я думаю, что он просто сразу же… возьмет тебя…

Я не стал объясняться дальше, потому что боялся, что мой