Тихий говор уткотрёпа - страница 4

С рассветом спрутоножки попритихли и убрались в свои лужи, так что поначалу мы двигались довольно резво, но по мере того, как спускались ниже, идти становилось все тяжелее. Несмотря на использование режима в одну треть мощности, через несколько часов мы уже запыхались, поскольку нам все чаще приходилось продираться сквозь спутанные заросли. Я заметил, что мой катализатор с трудом справляется и не успевает расщеплять углекислый газ атмосферы, чтобы наполнить два плоских баллона, висящих на поясе.

— Она в восьми километрах от нас, — неожиданно сказала Андерс. — При такой скорости мы не успеем до нее добраться.

— Переходим на режим двух третей мощности, — предложил Толан.

Мы все последовали его совету, и вскоре наши когтерамы увеличили скорость, неся нас по сплошь увитым зарослями склонам. Я почувствовал себя почти бездельником — словно мешок костей, который тащит усердная когтерама. Но мы быстро преодолели эти восемь километров и, когда солнце повисло над горизонтом, увидели, как деречи лезут вверх по склону, поднимаясь из уже потемневшей долины. Теперь их снова было семь — Тамире, как я заметил, помогало существо, похитившее убийцу и по ошибке принявшее ее за одного из своих сородичей.

— Почему они это делают? — спросила Андерс, пока мы пробирались вдоль отвесной скалы.

— Что делают?

— Похищают людей, чтобы их снова стало семеро?

— Мне известны три возможные причины: или всемером легче выжить, или семеро участвуют в процессе размножения, или это зачатки какой-то примитивной религии.

— И в какую из них ты веришь?

— Наверное, в каждую из трех понемногу.

Мы подошли ближе, и я услышал, как всхлипывает перепуганная, явно уставшая и жалеющая себя Тамира. Все шестеро деречей собрались вокруг нее и легонько подталкивали, придерживали скользящие ноги, направляли руки к наиболее подходящим выступам в скале. А еще я заметил, что ее блестящий темно-зеленый костюм покрыт пятнами желтого клейкого вещества. При мысли о том, что еще ей пришлось пережить, меня чуть не стошнило. Они пытались ее покормить.

Мы остановились на склоне метрах в двадцати от деречей, уходящем вверх под углом около семидесяти градусов, наблюдая за тем, как Тамиру увлекают еще дальше вверх, к отвесной скале:

— Что будем делать? — спросил Толан.

— Надо добраться до нее прежде, чем они перейдут туда. — Я махнул рукой на смертельно опасный участок пути. — Там любая ошибка может стоить жизни. — Я глянул на торчащие из зарослей обломки скал, полускрытые туманом, поднимающимся от ближайшего водопада. Не стоило добавлять, что, несмотря на сигнальный маячок Тамиры, мы вряд ли сможем отыскать ее тело. — Надо протянуть к ней веревку. Андерс сыграет роль якоря. Ей придется подняться повыше, и хорошо бы взять с собой когтераму Тамиры. Ты спустишься вниз, чтобы подхватить Тамиру, если что-то пойдет не так и она упадет. Я двину туда с веревкой и обвязкой.

— Ты уже делал что-то подобное? — спросила Андерс.

— А ты? — ответил я вопросом на вопрос.

— Просто похоже, что ты хорошо разбираешься в этой ситуации, — добавил Толан.

— Все сведения загружены из планетного атласа.

— Ладно, мы сделаем так, как ты сказал, — согласился Толан.

Еще раньше я заметил у всех троих на поясах отличные альпинистские лебедки с мононитью. Андерс начала разматывать свою, и струна оказалась толстой, как армированная веревка. К кольцу на ее конце я и прикрепил обвязку, вытащенную Толаном из одного из многочисленных карманов рюкзака.

— Готовы? — спросил я.

Оба кивнули, Толан отправился вниз, а Андерс полезла наверх. Теперь мне оставалось только добраться, не привлекая внимания деречей, до Тамиры и надеть на нее обвязку.

— Тамира… Тамира!

Она резко подняла голову, показав перепачканное противной желтой клейковиной лицо.

— Помогите!

— У меня с собой веревка и страховка, — сказал я, но она вряд ли была в состоянии что-то понять.

До нее оставалось не более трех метров, когда дереч, который держал ее ногу и пытался поставить на растущий поперек скалы корень, внезапно повернулся и качнулся в мою сторону. Рявкнула «оптэковская» винтовка, и на изумрудно-зеленом туловище открылась входная рана, словно расцвел желто-розовый цветок.