Тихий омуток - страница 8
Баба Таня, едва не бегом, влетела в торговые ряды, а сердце опережало еще метров на двадцать, притормозила, сделала лицо безразличным и скучающим, и пошла вдоль прилавка, небрежно здороваясь с товарками.
– Где пропала, подруга? – окликнула Верка-молочница, приподнявшись из-за банок со сметаной и пластиковых бутылок с молоком.
– А чего мне пропадать-то, – ринулась в наступление баба Таня. – У меня товар из дома забирают: великая радость – туда-сюда таскаться.
– А я базар люблю, – встряла Наташка-огородница, крупная сорокалетняя деваха. – И новости все узнаешь, и людей по… – привстала и торопливо начала поправлять волосы. – …смотришь.
Все повернулись за Наташкиным взглядом, к прилавку шел рослый стройный кавказец. Остановился, взял длинный красный стручок горького перца:
– Сколка?
Наташка ногами от восторга засеменила на месте:
– Десять. Го-орький. Берите, не сомневайтесь…
Кавказец небрежно уронил на прилавок десятку, откусил половину стручка, пожевал и вторым укусом доел:
– Нэ горкый.
– Как «не горький»? – подскочила баба Таня, оттолкнув краснеющую Наташку. Схватила стручок, откусила и осталась с открытым ртом, глаза ее смотрели в разные стороны.
Первым засмеялся кавказец, а за ним все остальные. Едва отдышавшись, зашлась смехом баба Таня.
– У нас весело. У нас не дома, – подытожила Верка.
– Одичаешь дома! – сочувственно пробасил цветочник Колюня, горбатенький, низкорослый, но всегда выбритый и наодеколоненный до безобразной невозможности, продавец роз.
Колюня среди базарных сидельцев пользовался снисходительным уважением как холостякующий, малопьющий, полуинтеллигент и единственный отчасти мужчинка на полтора десятка женщин.
Верка потянула бабу Таню за рукав, зашептала в ухо горячо и нетерпеливо последнюю сплетню.
– Колюня с Ольгой сошлись позавчера. Такая пара.
– С пирожками которая: «Кто не купил, давайте купим»? По Сеньке шапка, по едреней матери колпак!
– Вроде не уродина.
– Ага. Красавица Фаинка – на ней три волосинки.
Колюня, поняв, что речь о нем, засмущался, закрутил красненьким носиком:
– Перемены у меня, баб Тань, в личной одинокой жизни.
– Слышу уже. Добра и радости с соколинкой молодой, – запела баба Таня сладко громко. – Совет да любовь. Еще и детей нарожаете.
– С детьми воздержимся пока. Ты свое-то излагай, – приосанился наивный Колюня. – Всегда поможем.
Баба Таня пластиковый пакет в руках покомкала, запаха одеколонного Колюниного нюхнула аж до боли в носу, сдалась, всхипнула жалобно:
– Ой, что делать не знаю. Соседка-змея дорогу на базар загораживает, от людей меня прячет, – и рассказала, излила беду активно принимающим людям.
– А я скажу: порча, – вклинилась и погасила начавшееся бурное обсуждение Верка.
– Иди ты!
– Не на тебя, а на твою Ольгу Ивановну. – Верка притушила голос до полушепота, заставив всех напрячься и замолчать, и убежденно заговорила. – Есть такой способ человека изводить: делают его для всех препятствием. А когда ему надоест, что все об него спотыкаются, либо сам на себя руки наложит, либо те, кому помешал, кончат.
– Ужас! – баба Таня пакетом закрылась. – Ты говори, делать что?
– Бабьи сказки, – встрял обиженный невниманием Колюня. – Отдавай не все яйца, за три дня на базар накопишь…
– Молчи, если не понимаешь, – одернула Верка. – Есть одна, ты ее знаешь…
Домой примчалась, обгоняя ветер. Перед калиткой обернулась на дом Ольги Ивановны жалеющим взглядом:
– Угораздило тебя, сердешная. А и не жила…
На бегу чаю с блином отхлебнула, велела Петровичу самому обедать:
– Разогрей, найдешь чего, – накинула платок и пошла через весь поселок решать чужую, но близкую ей проблему.
В течение дня Баба Таня побывала у знахарки, колдуна и девушки-экстрасенса, заплатила ей сто рублей, тем по пятидесяти. Специалисты ауру Ольги Ивановны просветили и рассмотрели с помощью воды, воска, зеркала, трех свечек, качающегося маятника, невидимого экрана и стеклянного шара. Дали в качестве талисманов: иконку, камешек, список молитв, брошюрку – еще двадцать рублей из кармана; индюшачье перо и освященную свечку. Святая вода у бабы Тани была своя: на Крещенье молочный сорокалитровый бидон наполнила.