Тихий страж. Бабушкина шкатулка - страница 11

– Отчего этот господин такой красивый?

– Он вовсе не красивый, Павлуша, а он делает божье дело, потому таким кажется.

Таким Миусова сохранил навсегда Павел в памяти своего сердца.

Павел не поспел сообразить, он ли это закричал, или кто-нибудь другой, отчего он летит на землю, отчего фырканье, топот, другие крики и тупой удар в затылок. Он снова стал соображать, когда увидел около себя господина в шубе и меховой шапке, толпу любопытных и лошадь, которую держали под уздцы дворники.

– Попробуйте встать, – проговорил господин в шапке.

Павел встал.

– Я был уверен, что нет серьезных повреждений. Он только получил сотрясение и испугался. Садитесь в мой экипаж, я живу в двух шагах отсюда. Вы успокоитесь, и мои лошади свезут вас, куда вам нужно.

Господин помог Павлу подняться в коляску, дал околоточному визитную карточку и велел кучеру ехать.

Действительно, менее чем через две минуты они уже входили в подъезд, причем улица Павлу была незнакома.

Только проведя Павла в гостиную, хозяин заговорил с ним:

– Вам сейчас нужно выпить чаю с коньяком. Это – ничего, что вы не пьете, теперь это нужно сделать. Вы просто испугались и озябли. Я очень извиняюсь за неосторожность кучера, но вы сами шли так задумавшись, что не слышали окриков. О вас никто не будет беспокоиться дома?

– Нет. Я просто так шел. Меня никто не ждал, а дома обо мне беспокоиться не будут. Я шел по одному делу.

– Как же это вы просто так шли по одному делу?

– Так. Мне нужно было сделать одно дело, а как его сделать – я не знал. Я думал, что Бог приведет меня туда, куда нужно.

– А Бог вас привел ко мне?

– Оказывается! – сказал Павел и улыбнулся.

Коньяк жег ему рот, и мысли о Родионе Павловиче снова наполнили ему голову.

– А вы уверены, что Бог привел вас именно туда, куда нужно?

– Когда веришь, любишь и хочешь, – то как же иначе?

– Часто совершенно простым сплетениям случайностей мы склонны приписывать некоторую целесообразность. Это, конечно, обман довольно невинный, но тем не менее – самообман.

– Разве вы не верите в Бога?

– Как вы смешно спрашиваете! Если хотите, я в него верую, но думаю, что ему ни до меня, ни до вас нет никакого дела.

– Как ему нет дела?! Без его воли, без любви к нему, вы думаете, может распуститься малейший цветок? Я знаю, какими прекрасными, красивыми делаются люди, когда исполняют его волю! Они сияют… Вы не видели этого, нет?

И Павел даже схватил за рукав хозяина, как будто не спрашивая, а настаивая, чтобы тот поверил его словам. Часы пробили семь, пора было уходить, но хозяин все удерживал Павла, находя, что тот снова разволновался.

– Что же, вы думаете, что Бог вам поможет сделать и то дело, по которому вы шли, не зная куда?

– Уверен.

– Такая уверенность доставит вам много разочарований, но, может быть, облегчит вашу жизнь. Наш разговор так странен, что хочется сделать его еще страннее. Все – случайно. Вероятно, мы с вами больше никогда не увидимся, может быть, вы не откажетесь объяснить мне в общих чертах, в чем ваше дело. Может быть, я могу помочь вам!..

– Мне просто нужны деньги, и не для меня.

– Сколько?

– Рублей четыреста.

– Хотите, я вам дам их?

– Этого не может быть!

– Я вас спрашиваю: хотите, я вам дам их?

– Этого не может быть!

– Отчего вы так мало веруете?

– Этого не может быть! Зачем вы будете давать мне деньги?

– Может быть, я хочу хоть на минуту сделаться таким прекрасным, как люди, делающие добро, и посмотрю на себя в зеркало, насколько я похорошею.

– Зачем так надо мной смеяться? зачем так мучить меня?

– Пройдемте в кабинет. Я вам напишу сейчас чек, и вы завтра получите.

Павлу казалось, что он во сне видит, как хозяин доставал чековую книжку и аккуратно выводил сумму и подпись.

– Боже мой, Боже мой! Неужели это правда? – подумал Павел и вдруг воскликнул:

– Откуда у вас это?

– Что вас удивляет? Это – портрет моей близкой знакомой. Вы хотите его разглядеть поближе?

И хозяин передал Павлу фотографию молодой несколько полной брюнетки, стоявшую у него на столе.

– Да, да, это – она! Ольга Семеновна Верейская!

– Вы угадали. Разве и вы ее знаете? Может быть, простите, вы для нее и деньги достаете?