Тиннар - страница 16

— В чем беда, господин, что не спится? — умные змеиные глаза смотрят бесстрастно.

— Сможешь поднять оберег к потолку, осветить лицо темного эльфа?

— Смогу, конечно. Только дай мне плату — капельку твоей крови, хорошо?

— Да, возьми…

Змейка быстро припадает к указательному пальцу левой руки, Тиннар тихо шипит от боли — на месте укуса — свежий и довольно глубокий ожог.

— Ладно, потерпи, хозяин, все-таки летать — не моя стихия, мне надо много силы для этого.

— Терплю.

Золотистая полоска быстро взмывает в воздух вместе с серебряной игрушкой, потолочная балка освещается призрачным розоватым светом, лучок повисает на балке, и неяркий свет магической игрушки направлен на лицо Аллеура, освещает бледный лоб, прилипшие у нему серебристо-синие волосы, зажмуренные глаза с длинными ресницами. Кожа темного эльфа, попав под магический свет, начинает светиться таинственным бледно — серебристым светом, отражая лунное сияние. Аллеур глубоко вздыхает, черты напряженного лица смягчаются, он сладко потягивается в неясном свете оберега и глубоко засыпает, по лицу блуждает слабая улыбка — к нему пришли хорошие сны, страх и мука отступили.

— Ты доволен? — голос элементаля раздается прямо в голове Тиннара.

— Да, очень…

— Он не то, чем кажется на первый взгляд. Показать тебе его истинную сущность?

Мгновенное колебание, потом уверенный ответ:

— Нет, я не хочу.

— Что ж, воля твоя, мой повелитель. Это все, что ты хотел от меня?

— Да. Ты свободен. Иди, купайся в огне горы…

— Тогда прощай!

— Прощай!

Тиннар склоняется над спящим Темным Эльфом — в магическом сне лицо его стало старше и серьезнее, оно трогательно беззащитно. «Почему ты не научился защищаться от чужой магии, мальчик? Или тебе это глубоко безразлично — увидят твою душу или нет?» Почувствовав чужой взгляд, эльф беспокойно поворачивается, пытаясь спрятать лицо.

— Спи-спи, Аллеур, ничего не бойся.

Эльфенок что-то бормочет в ответ, неясное, но по тону — поперечное. И снова успокаивается.

Тиннар осторожно ложится рядом и тоже засыпает. Свет талисмана делает и лицо метаморфа более молодым и нежным. Так, игра лунного света, шутка лунной богини.

Утро начинается с резкого крика Аллеура:

— Тигра полосатая, слезь с меня! Совсем придавил!

Встревоженный Эриндел приподнимает голову, спросонья с трудом различает плывущие перед глазами предметы — Аллеур сидит на спине Тиннара и колотит его руками — во сне, неловко повернувшись, он видим, придавил мальчишку сверху, а мелкая злобная тварь опять проснулась в эльфийском принце.

— Где же мне выдержать твой вес! Совсем распоясался! Ты что вытворяешь? Я что, супруга тебе, чтобы так меня притискивать? Сдурел, что ли?

Тиннар что-то бормочет в ответ, он еще толком не проснулся, потом резко приподнимается, Аллеур слетает с его спины на пол, больно и громко падает на худое седалище, воет от боли. В голову Тиннара летят вышитые сапожки, подаренные им же. Сапожки ловятся одной рукой и летят обратно, попадая в спину Аллеура, тот еще громче кричит. Светлый Эльф не выдерживает:

— Мастер Аллеур, да замолчите же, наконец, всех постояльцев перебудите. Что Вы так кричите, вспомните о своем высоком происхождении и воспитании, ну разве можно так себя вести! Стыдно!

Темный Эльф замолкает мгновенно — его отрезвляет фраза о высоком происхождении. Тиннар зло шипит:

— Совсем умом тронулся — кто тебя вообще трогал, чего орал-то?

Мальчишка молчит, сидит на полу полураздетый и молчит. Он очень испугался — капризы капризами, но, если поймут, кто он — то что скажет зануда-Светлый Эльф? А про Тиннара — даже представить страшно, что скажет. И какое-то смутное воспоминание о ночном мороке и пришедшем потом покое, теплом свете, легшем на лицо и прогнавшем боль и муку… Сильном тяжелом теле, к которому так хорошо было приткнуться ночью в поисках тепла.

— Тиннар, извини, пожалуйста — ты меня сильно прижал, больно было.

— Ааа, ну, извини, видимо, разоспался.

Разоспался-разоспался — талисман своим лунным светом тешил и согревал обоих, Лунная богиня немного пошутила, впустив в их сны немного детских шалостей и любви. Такой неосознанной нежности — совсем как порхание крыльев ночной бабочки, совсем незаметной. Эриндел уже увидел оберег над кроватью Тиннара и Аллеура, протянул руку — серебристая точка спланировала точно в его ладонь.