Типы прошлого - страница 50

— Не имѣю чести.

— Помилуйте, son salon est connu à Paris. Тьеръ не выходитъ отъ нея…. Такъ вотъ сегодня, угадайте, кто у нея сидѣлъ?… Гарнье-Пажесъ, знаменитый Гарнье-Пажесъ, одинъ изъ главныхъ дѣятелей 48 года, отчаянный республиканецъ, издатель извѣстной народной газеты….

— Что же этотъ отчаянный республиканецъ дѣлалъ у вашей княгини?

— Ахъ, да онъ прекрасный человѣкъ, un causeur charmant, de l'esprit plein ses poches…. Мы все время говорили о нашей великой реформѣ, онъ съ большимъ уваженіемъ относится о Россіи. И при этомъ отличную вещь сказалъ, удивительную вещь: le peuple russe est un enfant gйant qui sort de ses langes.

— Вамъ понравилось? спросилъ я съ невольною улыбкой.

Г. Секкаторовъ тотчасъ же и окрысился.

— Конечно, вы, можетъ-быть, принадлежите къ числу лицъ, относящихся съ полнымъ равнодушіемъ къ тому, что говорятъ о насъ въ чужихъ краяхъ. Но я, признаюсь вамъ, держусь иныхъ убѣжденій. Я полагаю, что намъ слѣдуетъ еще очень и очень дорожить мнѣніемъ о насъ иностранцевъ. И мнѣ пріятно, я не скрываю, каждый разъ, когда мнѣ приходится слышать заслуженно-лестный отзывъ о моемъ отечествѣ изъ устъ передоваго Европейца.

Всю эту бравурную тираду г. Секваторовъ проговорилъ съ такимъ самодовольствомъ, что, надо полагать, онъ самъ себя въ эту минуту почиталъ чѣмъ-то въ родѣ Стразбургской колокольни.

Мнѣ ничего не оставалось, какъ смиренно преклонить повинную голову.

— Княгиня очень интересовалась вашимъ пріятелемъ, г. Кемскимъ, продолжалъ Секкаторовъ, переходя опять на свои бархатныя ноты.

— По какому это случаю?

— Да все по поводу того же разговора съ Гарнье-Пажесомъ. Мы между прочимъ коснулись Крымской кампаніи, а онъ и говоритъ: "je voudrais bien rencontrer un de vos héros de Sebastopol". Я ему и говорю: "il y en a précisément un ici". — "Qui cela, qui cela?" спрашиваетъ княгиня. Я на-звалъ г. Кемскаго. "Ah, mon Dieu, говоритъ она мнѣ, - il faut absolument que vous me rameniez; je tiens à le présenter à monsieur Garnier-Pagès". Я послѣ обѣда отправлюсь его отыскивать, передамъ ему приглашеніе княгини…

— Не совѣтую вамъ, сказалъ я.

Г. Секкаторовъ взглянулъ на меня большими удивленными глазами.

— Пёчему же это? спросилъ онъ меня съ легкимъ шипѣніемъ.

— Потому что онъ почтетъ это для себя оскорбленіемъ.

— Оскёрбленіемъ? еще удивленнѣе повторилъ г. Секкаторовъ.

— Точно такъ, — оскорбительною насмѣшкой. Онъ не повѣритъ, чтобы русской женщинѣ могло придти серьезно въ голову пригласить его на роль ученаго звѣря для удовлетворенія любопытства перваго встрѣчнаго Француза.

— Помилуйте… я васъ не понимаю… вы такъ странно выражаетесь, — ученый звѣрь… и притомъ какой же это первый встрѣчный? залепеталъ г. Секкаторовъ, краснѣя и видимо теряясь:- я говорю, г. Гарнье-Пажесъ… знаменитость.

— Да хоть бы самъ г. Тьеръ, не все-ли это равно? сказалъ я.

— Это очень странно… и я, конечно, никогда не думалъ… но я не спорю, de guetibus non est disputandis, учено объяснилъ онъ, окончательно сконфузясь.

— Я васъ предварилъ, а впрочемъ ваша воля, примирительно замѣтилъ я ему.

Но онъ уже не отвѣчалъ мнѣ и, обратившись въ сосѣду своему съ правой стороны, рыжему и вислоухому бюргеру, съ огромнѣйшимъ ртомъ, завелъ рѣчь о превосходствѣ французской кухни надъ нѣмецкою. Нѣмецъ ничего не отвѣчалъ, но уписывалъ блюдо за блюдомъ съ жадностью, служившею лучшимъ опроверженіемъ легкомысленныхъ кулинарныхъ понятій его собесѣдника…

Съ этихъ поръ я уже болѣе не встрѣчался съ просвѣщеннымъ г. Секкаторовымъ.

Я прожилъ еще три дня въ Баденѣ; но напрасно искалъ случая еще разъ свидѣться съ Кемскимъ. Онъ видимо избѣгалъ меня, уходилъ рано изъ дому, и съ минуты открытія игры до поздней ночи не отрывался отъ зеленаго стола. Оставаться долѣе было бы и смѣшно, и безполезно, да и что могъ я сдѣлать наконецъ?…

Въ день моего отъѣзда, я засталъ его рано утромъ. Но свиданіе наше было холодно и натянуто; о рукописи, переданной имъ мнѣ, онъ не упомянулъ ни единымъ словомъ и въ теченіе разговора видимо старался обойти все, что могло относиться къ нему и къ его прошедшему. Только въ послѣднюю минуту, когда я ему протянулъ руку на прощанье, его передернуло; онъ привсталъ, привлекъ меня къ себѣ и крѣпко обнялъ.