Типы прошлого - страница 60
"Послѣ завтрака она ушла въ себѣ, а я надѣла соломенную шляпку и вышла въ садъ. Какой-то мимолетный дождикъ окропилъ его ночью, и на листьяхъ еще сверкали, какъ алмазы, его блестящія капли, но дорожки были уже сухи, и я прошла подъ тѣнью большой липовой аллеи до китайскаго павильона на берегу Семи. Это было, какъ вы знаете, мое любимое мѣсто. Помните, какъ часто оттуда, съ той высокой скалы, на которой стоитъ онъ, мы любовались окрестными видами. На пятнадцать верстъ кругомъ виднѣются лѣса и села, зеленыя поля и высокія колокольни, а внизу, подъ крутымъ обрывомъ, грохочетъ и пѣнится Семь, сжатая порогами, и обрушивается съ нихъ гнѣвнымъ водопадомъ, лишь для того, казалось мнѣ въ это чудесное утро, чтобы еще безмятежнѣе текли тамъ въ долинѣ твои прозрачно-глубокія воды, милая Семь. О, еслибъ я могла предвидѣть тогда!…. Но въ это утро все, небо и земля и этотъ бунтующій водопадъ, все сіяло мнѣ привѣтомъ и радостью. Я даже рѣшилась подойти въ самому краю обрыва и смѣло взглянула внизъ въ клокочущую бездну; вспомнила чудовище-утесъ и пожирающія пещеры моего сна и улыбнулась моему минувшему ужасу. Владиміръ, можетъ-быть, сегодня вышелъ въ море, вспомнилось мнѣ вдругъ. Какъ весело было бы плыть съ нимъ теперь на кораблѣ, по синему морю, подъ большими парусами… Какія мѣста онъ увидитъ! Константинополь, Грецію, Италію! Будетъ-ли онъ въ Севильѣ? Увидитъ-ли Альгамбру? Когда онъ будетъ моимъ мужемъ, я непремѣнно поѣду съ нимъ въ Римъ и Испанію…
"Батюшка прервалъ меня на самомъ интересномъ мѣстѣ моихъ воздушныхъ замковъ: мы входили съ вами въ Колизей, лунною ночью… Онъ, то-есть батюшка, возвращался верхомъ изъ дальняго поля; завидѣвъ меня изъ парка, онъ слѣзъ съ лошади и пришелъ ко мнѣ въ павильонъ. Онъ насвистывалъ тотъ вѣчный свой маршъ на взятіе Парижа, по которому всѣ у насъ въ домѣ знали, что батюшка въ духѣ.
"- Вышла погулять, сказалъ онъ мнѣ,- это хорошо! Здорова? и, не дождавшись отвѣта, перешелъ въ какому-то новому плугу, который онъ пробовалъ въ полѣ и которымъ остался очень доволенъ. Я была такъ хорошо расположена въ это утро, что заинтересовалась и плугомъ и спросила батюшку, же разница между этимъ новымъ и прежнимъ. Онъ объяснилъ мнѣ это отрывисто, но отчетливо, какъ всегда, затѣмъ взглянулъ на часы и сказалъ, что ему пора, что управитель ждетъ его съ докладомъ.
"- Я пойду съ вами, папа, сказала я, — мнѣ также пора за фортепіано.
"- Пойдемъ; онъ взялъ меня подъ руку. — Ты слышала вчера, спросилъ онъ, — нашего скрипача? Хорошо онъ играетъ?
"- Великолѣпно, папа, у него замѣчательный талантъ, сколько я понимаю.
"- Гм… батюшка пробормоталъ что-то про себя. — Не вижу я его что-тo, сказалъ онъ громко, — сегодня послалъ ему сказать, чтобы приходилъ обѣдать. А ты къ столу будешь, Надя? спросилъ онъ, когда мы подходили къ лѣстницѣ.
"- Буду, батюшка, я себя теперь совершенно хорошо чувствую.
"- Ладно, сказалъ онъ иопять засвисталъ свой маршъ.
"Все дообѣденное время я провела у себя въ занятіяхъ, которыя совсѣмъ было опустила въ предыдущіе дни: часа два проиграла трудный этюдъ Мошелеса, перевела страницъ десять съ англійскаго на русскій языкъ. Я работала надъ этимъ съ особеннымъ прилежаніемъ, помня, какъ вы вѣчно подсмѣивались надъ тѣмъ, что я лучше говорю и пишу по-англійски, чѣмъ по-русски.
"Я сошла въ три часа въ обѣду, довольная собой и всѣмъ міромъ. Это, должно-быть, и на лицѣ моемъ было написано, потому что добрый Карлъ Ивановичъ, забывая, какъ нелюбезно принимала я недавно его совѣты, подошелъ во мнѣ и, пресмѣшно расшаркнувшись, объявилъ, что я цвѣту какъ роза. Кирилинъ былъ также тутъ, во фракѣ, съ какимъ-то вытянутымъ и безжизненнымъ лицомъ. Онъ сухо поклонился мнѣ, не говоря ни слова. Сарра подошла было къ нему, съ изъявленіемъ благодарности за букетъ, но, увидѣвъ входившаго батюшку, прервала рѣчь свою на полусловѣ. Батюшка внушалъ ей постоянно какое-то боязливое уваженіе, и она при немъ почти никогда не открывала рта.
"- Безъ лѣкарства выздоровѣла! сказалъ батюшка, кивнувъ на меня Карлу Ивановичу, когда мы сѣли за столъ.
"- Молодость — лучшее лѣкарство, отвѣчалъ докторъ, посмѣиваясь:- это такая панацея, противъ которой не устоятъ никакія страданія.