Тише – дельфины! - страница 7

Графики сигналов афалин: 1 - сигнал бедствия; 2 - просьба рыбы; 3 - сигнал тревоги; 4 - сигнал недоумения; 5, 6, 7, 8 - сигналы ознакомления; 9, 10, 11, 12 - игровые сигналы; 13, 14, 15, 16, 17 - звуки, издаваемые в брачных играх; 18 - образец графического изображения свиста, несущего информацию об изменении интенсивности звучания.

Дельфин, к которому я приближался, косился в мою сторону. Впервые я увидел в уголке его глаза ранее скрытый веками белок красивого голубоватого оттенка. Зрачок, как у кошек, иногда вспыхивал зеленоватой искоркой. Моя рука коснулась упругого бока. Дельфин не отстранился и стоял неподвижно, медленно шевеля грудными плавниками. Я начал осторожно поглаживать гладкую кожу. Вдруг тело дельфина начало колебаться в такт движению моих пальцев. Он явно сам терся о мою руку! Осмелев, я начал почесывать его сильнее. Но уже настоятельно давала знать о себе необходимость сменить воздух в легких, и, как ни жаль было разрушать нашу идиллию, пришлось всплыть и отдышаться. Мой личный рекорд задержки дыхания был наверняка побит.

Дельфины также всплыли, сделали выдох - вдох, что звучало приблизительно так: «пых-xoп», и стали кругами плавать вокруг меня, беспрерывно свистя. Я уже основательно промерз, но, тем не менее, снова нырнул и попытался приблизиться к моей паре. На этот раз они близко меня не подпустили. Когда расстояние между нами сокращалось до метра-двух, животные прибавляли скорость и легко оставляли меня «за хвостом». Это было похоже на игру в догонялки. Понимая бесплодность своих усилий в состязании по скорости, я бросил попытки догнать их. Самым большим моим желанием стала теперь обжигающе горячая, гладкая скала на берегу, на которую можно лечь и растянуться под солнцем. Пришлось повернуть к берегу. Мои морские друзья (а в их дружелюбии я уже не сомневался) сопровождали меня почти до самого берега.

На этот раз я дрожал, наверное, сильнее, чем три дня назад. Это было неверно истолковано на берегу. Товарищи решили, что меня чуть ли не пытались съесть и я с трудом спасся. К правдивой информации о том, что в действительности происходило в море, они отнеслись крайне недоверчиво, и я с трудом удержал их от намерения отогнать дельфинов камнями. Посоветовав всем сомневающимся в миролюбии этих животных самим отправиться в море, я лег отогреваться.

Дельфины немного отошли от берега и плавали возле сейнера.

Время послеобеденного отдыха кончалось, и, хотя очень хотелось еще поплавать, пришлось собираться.

Когда мы подходили к палатке, со стороны моря донеслись резкие хлопки двух винтовочных выстрелов. По чайкам, наверно, решили мы.

К вечеру сейнер снялся с якоря и исчез за горизонтом. Мысль о том, что рыбаки могли стрелять в наших дельфинов (В то время еще не было международного соглашения о запрещении промысла дельфинов в Черном море, принятого в 1966 году по инициативе СССР. Добычу их до сих пор ведет только Турция, не присоединившаяся к этому договору.- Прим. ред.), приходила мне в голову, но я тут же отбрасывал ее, настолько дикой казалась она мне: кто мог бы покуситься на жизнь таких красивых, дружелюбных и симпатичных животных?

Все же на душе было неспокойно.

Вечерами мы обычно не ходили к морю: когда солнце склонялось к горизонту и тени становились более темными, ненароком можно было наступить среди камней на какую-нибудь тварь из местного зоологического населения. Тем не менее, после ухода рыбацкого корабля я направился к пляжу и в сгущающихся сумерках попытался отыскать среди ряби волн черные полумесяцы плавников. Иногда я был почти уверен, что вижу их, но тут же убеждался, что это обман зрения. Наблюдению мешала уйма чаек, слетевшаяся на место стоянки сейнера. Очевидно, перед уходом из камбуза выбросили разные отходы.

Проходив безрезультатно по берегу до полной темноты, я вернулся домой.

На другой день ветер изменил направление, и наш пляж обдавала приличная волна. Подойдя утром к краю обрыва, мы увидели дельфиний плавник совсем недалеко от берега. Второго дельфина не было. Да и этот вел себя странно: подолгу стоял на поверхности и держался очень близко от скал. Прежде животные никогда этого не делали. Спустившись к небольшой бухточке, против которой находился дельфин, мы увидели неподвижное тело второго, лежащее на прибрежной гальке. Дельфин был мертв. Было похоже, что, умирая, он пытался выброситься на берег, но, возможно, его просто вынесло волной. Однако в пользу первого предложения говорило то, что животное лежало головой к берегу и самая сильная волна докатывалась только до середины его туловища, бессильная даже пошевелить массивное тело. Вчетвером мы с трудом повернули дельфина на бок. Между головой и спинным плавником, чуть выше середины туловища, виднелось едва заметное, без следов крови, пулевое отверстие.