Тишина зеркал - страница 5

  - Доброе утро. Будешь? - Тоша улыбнулся.

  Вид у него был уставший.

  - Феоктистов звонил, - сказал Феликс, отпивая чай. Он тоже выглядел бледнее обычного. - Ждёт тебя к часу. Вот адрес. - Он протянул Жене листок.

  - Вызывает на допрос?

  - Что-то вроде того.

  - Ощущение, будто я схожу с ума. - Женя опустилась на стул. - Думала, проснусь, и всё произошедшее окажется сном.

  - Нам поехать с тобой?

  - Не думаю, что так будет лучше. Возьму такси. Меня и так вчера вывели его шуточки.

  Таксист был неразговорчив. Небо за окном стало почти белым и отчётливо светилось; ни единого следа вчерашнего снега не осталось на земле. Будто он и вовсе привиделся Жене. Прохожие суетились, спешно сквозили по тротуару, и Женя, заглядевшись на кого-нибудь из них на светофоре, не успевала понять, куда лежал его путь. Машина уже дёргалась с места. Ехали они недолго, всего полчаса. Холодели ладони, неприятный ком подкатывал к горлу. Зачем она понадобилась Феоктистову? Его подозрения в её адрес казались вчера злой шуткой, не более. Впрочем, она была хозяйкой Марты, а значит, не могла избежать вызовов и подозрительных взглядов. Как и не могла пока найти ответ на единственный мучающий её вопрос: почему Марта? Жене казалось, она знает о ней достаточно. Что, если она не знала ничего? Здание, к которому они подъехали, невысокое и серое, наводило тоску. Женя заметила Феоктистова, он спешно распахнул дверь и исчез внутри. Её глаза ожгли его волосы цвета охры. Она вышла из машины, кто-то пропустил её, открыл перед ней тяжёлую дубовую дверь. На первом этаже было немноголюдно. Женя назвала свою фамилию.

  - Пятый кабинет, второй этаж. - Сказала ей женщина.

  Мышиный хвостик, зависть, злость. Женя кивнула, едва поблагодарив. В ней росло недоброе чувство. Феоктистов разбирал бумаги, когда она зашла.

  - Госпожа Петова... - Протянул он, оглядев её с головы до ног, будто видел впервые. Ледяные глаза выражали ленивое любопытство - с какой стати? - Проходите.

  Он указал на стул. Женя села. Молчание длилось ровно столько, сколько обычно понадобилось бы, чтобы вывести её из себя. Но сейчас она держалась, наблюдая за бледными руками, перекладывающими папки.

  "Интересно, у всех рыжих такая неестественно белая кожа?" - подумала она, и тут же эта мысль показалась ей идиотической.

  Её вызвали сюда, потому что Марта умерла. А она не может подавить в себе эту нелепую привычку думать о всякой ерунде во время волнения.

  - Вы выяснили причину смерти? - Спросила она напрямую, когда Феоктистов уселся напротив и прожёг её синим взглядом.

  Стало ясно, что он издевается. Проверяет на прочность. Но имела ли она право задавать такие вопросы? Он усмехнулся. Локон мерцал на лбу; Феоктистов поднял руку, чтобы убрать его. Женя бросила взгляд на его тонкую кисть, и что-то поднялось внутри, что-то отвергнутое, забытое, ненужное.

  - Похоже, она отравилась. - Высокий голос звучал почти равнодушно.

  Перед глазами у Жени мгновенно замелькали страшные картинки - искривлённые судорогой тела, вывернутые пальцы, закатившиеся глазные яблоки. Она вздрогнула. Марта была так спокойна, будто просто спала. Жене захотелось спросить, чем, но потом она передумала. Подробности не играли роли, ведь они не способны были возвращать с того света.

  - Значит, дело закрыто?

  - Остались некоторые формальности. У господина Каменева, как я уже говорил, железное алиби. У вас же оно довольно шаткое.

  Женя смотрела на Феоктистова, не понимая, чего он добивается.

  - Вы думаете, это сделала я? В таком случае, можете меня арестовать, - она задрала нос.

  - Доказательств нет. Да и вы не похожи на убийцу. Мне просто нравится вас дразнить. - Он откинулся на спинку кресла.

  Вчера он вызвал у Жени раздражение, злость, даже ярость. Он глумился и некрасиво шутил. Издевался в присутствии самой смерти. Она была там, сидела за столом, воздух пропитался ею. А Феоктистову всё было нипочём. Женя устало потёрла виски. Что творилось с ней сегодня? Почему, когда он смотрел на неё, было ощущение, что зверь хватает её за глотку своими ледяными пальцами? Почему возникало чувство, что своим взглядом он прожигает внутри дыру, которую никто не в силах будет заполнить?