Титановка. Дубль первый - страница 3
– М-м-а-а, – заворчал, морщась, Яткер. – Хороша, зараза. Хрумкнул редиской, затянул татарскую песню. Василий несмело поддержал мотив. Яткер тряхнул головой, не глядя, протянул свой стакан.
– Плесни! – приказал он совершенно незнакомым тоном.
Василий и Иваныч переглянулись.
– Чо смотришь? – прорычал Яткер на Василия. – Ужраться хочу я! Имею право!
– Праздник какой? – уточнил Иваныч.
– Варюха на неделю к сестре в город умотала. Конец Берлинской стене!
***
Вечером возле дома Яткера собралось полдеревни. Тащили насосы, моторы, миски…
– Дрель, дрель верни! – кричали в толпе.
– Яткер, бидон посмотри люминевый с заклепкой на боку!
Толпа напирала.Счастливый Яткер выгребал из крольчатника разнообразный хлам.
– Забирай, разбирай, где чье!
В глубине сарая Василий и Иваныч помогали Яткеру выносить скопленные старухой вещи.
– Сколько насобирала, дура старая! – возмущался пьяный Яткер.
– Хламевщица ядреная!.. Кролям дышать нечем!..
Люди, соглашаясь с тем, что воздух для кролов важен, растаскивали вещи по домам.
***
– Ох, батюшки! Ох, обворовали! – дуром орала на все село баба Варя.
– Обворовали! – голосила бабка.
Соседи, сбежавшись на крики, весело наблюдали за мытарствами скупой старухи.
– Яткер, дед, где же ты?! Дурень окаянный!
Яткер показался на тропинке с ведром и удочками, заметно пошатываясь и мурлыкая себе под нос что-то веселое.
– Варюха! – обрадовался дед, увидев старуху. – Ва-рю-ха! А я – «под му-хой»! – растягивая слова, самодовольно заявил он.
Он расхохотался, обрадовавшись родившейся шутке, сделал неосторожный шаг, оступился, судорожно стал зачерпывать воздух руками. Полетели удочки, взметнулось ведро и вместе с зеленоватой речной водой, блестя на солнце чешуей, в ерик полетел весь дневной улов старика.
– Во, допрыгался, старый! – почти плача, выдавила баба Варя.
– Нас обворовали, насосы украли, посуду алюминевую, а он смеется, гад.
Яткер с трудом приподнялся на локтях, глянул на жену, заплетающимся языком прошамкал, передразнивая:
– Укра-а-ли, обворова-а-ли!.. Дура ты, Варюха! Моторы кролики зарыли. В землю говорю.
Голова старика упала, тело содрогалось: он хохотал. Старуха в надежде кинулась к крольчатнику, прихватив по дороге совковую лопату. Послышалась возня, брань, методичные удары лопаты о мягкий грунт.
– Давай, Варюха, копай глубже, точно говорю, моторы там! Ха-ха! Кролы… ха-ха-ха… – громко кричал Яткер.
В сарае что-то хрустнуло. Наружу полетел обломок черенка и штык лопаты.
– Чтоб тя! – выругалась старуха.
– Да ты копай, рой, Варюха, ха-ха-ха! – не унимался дед, катаясь по земле от хохота.
– Копаю, милый, уж до водицы докопалась, – старуха выдернула из поленницы сучковатое березовое бревнышко, направилась к мужу. – Копаю, батюшка, помощничек ядреный , – она занесла полено над мужем… И опустила аккурат на лоб.
– Ы-э-х! – выдохнул старик, его смех прервался.
– Убила? – старуха упала на колени, стянула с головы платок и припала к груди деда.
–Точно убила – не дышит! – растерянно прошептала она.
– Милый ты мой! Зашибла я тебя! – всхлипывая, стала причитать баба Варя.
Толпа за оградой притихла.
– В чем дело? Что тут интересного? – раздался волевой голос из-за толпы.
– Да тут человека убили, – уронил кто-то из толпы.
– Посторонись, пропусти милицию! – невозмутимо ответил тот же голос.
Толпа расступилась. Здоровенный детина, лет тридцати пяти в выцветших трико с отвисшими коленками, в галошах на босу ногу, в застиранной майке неопределенного цвета, ступил в огород.
– В чем дело, я спрашиваю, – участковый поправил форменную фуражку, единственное доказательство его принадлежности к «органам».
– Тут я, Лев, сюда иди! Скорее! Я мово… – баба Варя запнулась, отрывая зареванное раскрасневшееся лицо от груди мужа. Участковый двинулся ей навстречу. Баба Варя поднялась с колен.
– Даже не знаю, как случилось… – она обернулась к Яткеру и обомлела: старика рядом уже не было.
– Где жертва? – спросил, приблизившись, участковый.
– Я – жертва! – с обидой закусывая губу, проскулила баба Варя.
– Где убитый?
– Вон, симулянт! – старуха указала рукой на колышащиеся ветки кустарника. – Утек, зараза!