Тьма ваших душ - страница 23

— Ничего себе… — только и смог проговорить дракон.

— Твоими стараниями! — заметила ещё одна чёрная драконица — немного менее худая, чем Намира, с одной красной прядью в чёрной гриве и в чёрном же одеянии, походившем на попону. Эта крылатая подошла в сопровождении ещё очень юной послушницы или даже воспитанницы. Она-то как раз и привлекла куда большее внимание Александра… своими противоестественными в этом мире ярко-фиалковой шерстью и малиновой гривой.

— Плоть истлевает, Варлад, но ты должен помнить меня как Арму. Узри, Артара, — с торжественностью пробасила старшая драконесса молодой своим поставленным контральто, — этого дракона ты можешь слушать без опасений, поскольку сама Тьма говорит через него.

Вздрагивая, названый опасливо обходил зверские клумбы «сада костей», следуя за своими неожиданными наставницами, что провели его в короткий коридор из того же чёрного камня, но без освещающих вкраплений или узоров. Да и сами помещения, через которые они проходили, становились скромнее.

— Куда мы идём? — спросил он, стараясь отогнать мысли о том, что сейчас коридор приведёт его в уютненький дворик… С гильотиной. И компания подходящая, Воплощение Тьмы, верховная жрица и её ученица.

— В твою комнату, — ответила фиолетовая самочка и обернулась к самцу. — Меня зовут Артара. А у тебя имя есть?

Храм Ночи. Этим утром

— Кобыла, вставай!

Самое неприятное пробуждение — это когда кто-то орёт тебе в уши. Артара совсем не ожидала подобного, потому и среагировала так, как её обидчики и надеялись. Она попробовала замахнуться на орущего, не удержала равновесие и навернулась с кровати… А потом её ещё и облили из ведра:

— Кобылка взмокла! — засмеялись над ней, кто-то хлопнул крылом о крыло, радуясь удачной проделке.

— Уроды… — прошипела Артара, вытирая тыльной стороной ладони морду и часто-часто моргая, пытаясь выгнать капли влаги из глаз. Хохочущие хулиганы уже отошли, оставив драконицу приводить себя в порядок.

Артара ненавидела утренние часы. Казалось, каждый дракон назначил себе цель — сделать её мишенью для своих насмешек. Постоянные домогательства подогревали сразу три вещи. Первое — то, что родной отец сдал её в Храм Тьмы, где она воспитывалась с малых лет, но за это время практически не навещал её, несмотря даже на запрет встречаться с теми, от кого отказался и чей единственный родитель теперь — Мать-Тьма. Во-вторых, родные её имели копыта, и это определило прозвище. То, что такая мутация была присущей и сар-володу, никак не влияло на количество издевательств — Инанну не обделяли острыми словами, когда твёрдо знали, что ей не доложат. Наконец — и, наверное, в первую очередь — Артара безответственно относилась к самому обучению в этом месте. Казалась, она подсознательно выступает против принятия Тьмы, ввязываясь в бесконечные перепалки с учителями, отклоняясь от строгого расписания и предпочитая не изучать догмы мировоззрения Тёмных. Частые наказания в данном случае только служили дополнительным стимулом к издевательствам.

Из всех преподавателей Артара сошлась только с Армой. Воплощение самой Тьмы, она, тем не менее, казалась наиболее уравновешенной из всех педагогов. Её можно было сравнить с ревностной служащей на фоне слепо верящих сектантов. При этом нельзя сказать, чтобы Арма не пыталась в своей ученице взрастить правильное понимание сущности Тьмы. Скорее, она делала это не прямым напором, а мягким нажимом, что позволяло добиться и отзывчивости со стороны Артары. Во всяком случае, некоторые аспекты Тьмы той пришлись по вкусу, и она со рвением выполняла поручения своей наставницы.

Но до начала занятий было ещё далеко, а день уже не задался.

Мокрая драконица резко и зло заправила простенькое ложе. На подобных спали все юные воспитанники Храма. При этом самый младший был на несколько лет старше Артары, но ни о каком почтении и речи не шло. Он даже ещё больше отдувался на драконице, словно пытаясь отвести от себя внимание остальных. И ему это вполне удавалось! Знает же, что за Артару некому заступиться, а сама она редко осмеливалась скалить зубы — после того, как провалялась несколько часов связанной с помойным ведром на голове.