Точка глины - страница 9

В шестом часу вечера Федя возвращался к своему жилищу. В автобусе он никогда не играл с проверяющими, которые могли остановить общественный транспорт в любом удобном для засады месте и беспощадно оштрафовать на приличную сумму всех безбилетников, выводя их под ручку в зеленый и всегда злопамятный для горожан микроавтобус, а после того и выгнать вон. Где попало и на приличной дистанции от ближайшей остановки.

Федя не рисковал, а всегда исправно пробивал имеющийся талончик. Этот механический акт он и захотел, было, воспроизвести в ближайшем к нему компостере: спокойно полез в карман куртки, чтобы нащупать жиденькую пачку билетиков. И обалдел, когда извлек наружу стокроновую купюру, за ней еще одну, и еще, и вдруг – смятые доллары и евро. Шок пробил человека. Не насквозь, но для впечатлительного Феди вполне достаточно, чтобы дальнейший его путь домой превратился в эйфорический бред – размышления о том, что же случилось с ним? Он был без меры рад и испуган. В это утро он встретил Лилю, а заодно, так получилось, нагло обобрал какого-то неизвестного старика из Хойму. Другого источника неожиданного появления денег в своих жиденьких карманах он не находил. Списать случившееся на чью-то коварную шутку или ошибку не представлялось возможным.

Вечер Федя провел, как во сне. Сварил себе поесть, сделал чай. А мысли крутились, как на американских горках. Он не сомневался бы в том, что деньги ему кто-то и для чего-то подложил, открыв его кабинку в раздевалке, однако эту версию опрокидывало наличие в натуральном виде того самого бумажника, что он отнял у старика из Хойму попутно с деньгами, когда бессовестно куражился, разбойничал и хулиганил в неизвестном ему и в общем-то безлюдном районе. Другая мысль запутывала Федю еще больше. Если брать в расчет то, что он на самом деле по дороге на работу успел натворить столько дел, то каким же образом ему удалось не опоздать к началу смены? И как он вернулся снова на остановку и уехал из Хойму? Почему он ничего не помнит из этих событий?

– А не записаться ли к врачу? – подумал тоскливо Федя. Врач моментально арестует и превратит жизнь его в такой мрак, что не лучше ли на какое-то время оставаться Чокой – пока не прояснится то, что логикой и здравым умом разложить по полочкам ему никак не удается.

Еще одна тема занимала вечернюю меланхолию Феди: что делать с непонятными деньгами? Купить ли на них давно уже требуемый приличный обогреватель для его неотапливаемой квартирки, или починить месяца четыре назад потухший старенький компьютер? Мечтая и волнуясь, Федя вспомнил о Лиле. И решил для себя строго – завтра он встанет пораньше и явится к ней, расскажет про себя, и постарается найти старика, чтобы вернуть тому все деньги вместе с бумажником.

Непонятное Хойму приглашало Федю на новое свидание.

Томимый сладкими предчувствиями, Федя прибыл, как обычно, на остановку. Через каких-нибудь полчаса в это холодное ноябрьское утро он снова увидит, нет, сначала найдет, а потом увидит свою Лилю!

Напротив, на другой стороне широкой дороги, на стоянке приглушенно урчали двигатели машин, в них дремали, а, может быть и ночевали таксисты.

Под горой у кинотеатра на своем месте оставался замеченный Федей еще сутки назад многометровый рекламный щит. Специально освещенный скрытыми маленькими прожекторами, широкий, красивый плакат с нарисованным тщательно лунным ландшафтом и приглашением купить билеты на симфонический концерт, казался входом в сказочный и необыкновенно таинственный мир. Федя понимал, что это не для него. Но не огорчался. Он верил в то, что и у него когда-нибудь будет такое же красивое и загадочное, как на рекламном щите, свое космическое небо и обязательно нежное по цвету, мягкое, теплое восходящее солнце. И музыка будет космической.

Федя вспомнил и про рекламный щит у самого кинотеатра. Глянул, как там и все ли на месте? Шикарные мужчина и женщина из мира грез киношного рая влюбленно смотрели друг на друга. Прошлый раз за ними – на втором плане и в самом низу рекламы, ему показалось, нарисована машина. И она вдруг на глазах у Феди поехала и уехала совсем. И Федя понял, что это была настоящая машина, а не с плаката. Просто общий фон улицы сливал в одну картину рекламу и реальный мир.