Точка зрения - страница 7
— Да как же не сбежала? Ты посмотри только… Она ничего не надела, все побросала.
Ханкули заглянул в дом и, нахмурясь, затеребил седую бороду.
— И давно ее нет?
— Да не знаю… Не видела, как она прошмыгнула. Утром она надела платье, и вот оно тут, а ее нет…
— Эх, старая дура! Тебе бы верблюдов пасти, а не дочь!
Ханкули разразился было страшной бранью, но вдруг посмотрел на ворота и замолк. Приосанился и закашлял в ладонь.
Во двор вошел секретарь правления колхоза и двое незнакомых городских людей. Один из них, толстый, в очках и с портфелем; вежливо поздоровался с Ханкули. Ханкули засуетился:
— Добро пожаловать! Заходите, заходите в дом! Эй, жена, постели-ка скорее ковер!
Во двор въехал колхозный фургон, на котором сидел конюх Мамед, и остановился возле дома.
«Ой, Бахар! — подумала Тяджгуль, торопливо расстилая ковер. — Вот уж и гости пришли… Где теперь ее искать?..»
— Нет, нет! — сказал человек в очках. — Не беспокойтесь! Мы на минутку по делу. Это вы Ханкули Байрам-оглы?
Ханкули беспомощно кашлянул в ладонь и сказал:
— Да, я Ханкули…
— Так вот, мы из прокуратуры. Скажите, пожалуйста, председатель колхоза Елли Одэ-оглы вчера вечером присылал вам баранов и кое-какие вещи?
Человек в очках открыл портфель, вынул бумажку и стал перечислять:
— Да, семь баранов, пять пудов рису, пять пудов муки, полпуда топленого масла, три пуда кунжутного масла. Правильно?
— Да, как будто так… — сказал Ханкули и, поперхнувшись, опять закашлял.
— Видите ли, все так же спокойно и вежливо продолжал человек в очках, — все это принадлежит колхозу, а вовсе не Елли Одэ. Он украл это самым бессовестным образом.
— Как украл? — удивился Ханкули. — Он же мне сказал, что все это его, он сам заработал. Как же так?
— А так! Он не только это украл. Он присвоил себе немало того, что должен был раздать колхозникам по трудодням. Он, конечно, ответит за это. А сейчас разрешите взять все, что он прислал вам.
— Да берите, берите! — замахал руками Ханкули, перепугавшись, как бы и его не притянули к ответу. — На что мне ворованное!.. Только я ничего этого не знал. Честное слово!
И вместе с конюхом стал складывать в фургон все дары щедрого Елли Одэ.
Тяджгуль, бормоча себе под нос: «Ай, боже мой, какой позор!», тоже поспешно связала в платок шелковое платье, тюбетейку, шитую серебром, дорогие украшения и сунула в фургон.
Секретарь правления колхоза, человек в очках и его товарищ сели на повозку и поехали.
А конюх следом за ними погнал пять баранов.
— А где же еще два барана? — вдруг строго спросил человек в очках, посмотрев на баранов, потом на Ханкули.
«Да вот они, в казанах!.. Все еще целы…» — хотел сказать Ханкули, но постыдился и только виновато почесал переносицу.
— Так я вас, Ханкули-ага, попрошу сейчас же следом за нами прийти в правление колхоза.
А Ханкули поник, ссутулился и уныло побрел за ворота. Тяджгуль стояла у порога, смотрела ему в спину и дрожала от страха, как в лихорадке.
Ханкули вернулся уже после обеда сильно расстроенный.
— Ну как, Ханкули? — робко спросила Тяджгуль. — Все ли благополучно?
— Э! — махнул рукой Ханкули. Я всегда говорил: все эти моты — подлецы и негодяи! Кто не бережет копейку, обязательно сядет за решетку. Хорошо, что я еще выпутался…
— Ну, слава богу! — с глубоким вздохом облегчения сказала Тяджгуль. — Но где же Бахар? Куда она делась?
— Э, Бахар!.. Бахар твоя замуж вышла! — закричал Ханкули.
— Как замуж? — всплеснула руками Тяджгуль. — Что ты болтаешь?.. Как же так? Ни отцу ни матери ничего не сказала!..
— Теперь не сказываются, сами замуж выходят…
— Да за кого же?
— Да за этого… сына Акмамеда, Мурада, что недавно из армии вернулся.
— О! — вдруг вся посветлела Тяджгуль. — Ну что ж, это хорошо. Он хороший человек!
— Хороший, — заворчал Ханкули. — А я из-за него чуть не сел за решетку вместе с этим негодяем Елли. Ведь это он и Бахар все это дело подстроили.
— Как он?.. Как они?.. Ничего не понимаю! — заволновалась Тяджгуль.
— Очень просто. Поехали нынче утром в район и рассказали все про Елли прокурору, а заодно и расписались там в районе. Ну что же теперь с этими казанами делать? Наварили без толку…