Токсичная любовь - страница 14

Включив телевизор, усаживаюсь на диван. Щелкаю каналы, в попытках найти хоть что-то приемлемое. Останавливаю выбор на каком-то развлекательном шоу – то ли о моделях, то ли об элитных проститутках.

Несколько минут пялюсь в экран телевизора, поглощая маленькими глотками алкоголь. Идиотское шоу. Уже подумываю переключить канал, но начинается реклама, и я застываю. Не могу понять, что, но что-то цепляет меня в видеоролике. На экране популярная ведущая, начинающая певица, мелькающая сейчас абсолютно везде – Юля Круглова. Девушка выступает в роли продавца захудалого деревенского продуктового магазина, а рядом с ней покупатель – высокий мужчина. Я не могу увидеть его лица: незнакомец стоит боком. Но отчего-то именно он кажется мне до боли знакомым. Девушка–продавец с грустной улыбкой отдает покупателю товар, переводя взгляд к окну, погружается в мечты. Теперь кадр меняется. Нам показывают дворцовый зал: дамы в пышных нарядах, мужчины в шикарных фраках, и Юля в роли Наташи Ростовой кружится в танце с мужчиной – покупателем. Его показывают крупным планом, а я, поперхнувшись от неожиданности и шока, начинаю закашливаться: «Какого черта?!»

Пытаюсь отдышаться, пялясь во все глаза в экран. Захар, мать его. Рекламирует свой банк, обещая телезрителям воплощение всех желаний. Мол, даже продавщица из овощного ларька при помощи кредитования у них сможет воплотить свои самые заветные мечты.

Схватив пульт, вырубаю телевизор резким и стремительным движением, словно делаю выстрел. Контрольный. В лоб подлецу.

Осушаю бокал до дна и поворачиваюсь к столу, намереваясь налить еще алкоголя. Внезапно раздается рингтон телефона. По звучащей песне понимаю, что эта Даша.

– Рига, он…он бросил меня, – разрывает динамики телефона громкий плач подруги, стоит мне принять вызов. Напрягаюсь, изо всех сил пытаясь разобрать, о чем она говорит. Дашка, не переставая, тараторит что-то нечленораздельное, через каждое слово срываясь на всхлипы.

– Даш, ты можешь говорить спокойно? Ничего понять не могу, – подойдя к окну, закрываю его, дабы шум улицы не мешал. Дашка замолкает. Всхлипнув, спустя несколько секунд начинает говорить.

– Я вернулась в город, сейчас на вокзале. Славик бросил меня, – срывается на шепот.

– Через пятнадцать минут буду на месте, никуда не уходи, – бросаю в трубку, поставив на стол бокал, бегу в коридор. Обувшись, несусь со всех ног вниз, к машине. Зная эмоциональность подруги, боюсь даже на несколько лишних секунд оставить ее сейчас одну. Натворит черте чего, потом вытягивай ее из проблем.

***

Сегодняшним вечером просто сама судьба велела нам напиться до беспамятства. Мое нервное состояние после двух встреч с призраком из прошлого, превратившимся в каждодневный кошмар настоящего, Дашкино возвращение и, одновременно с этим, ее фиаско – достаточно веские причины. Провалилась очередная операция подруги в попытке затащить под венец богатого молодого красавца. А, нет, был и хороший повод, но мы с подругой о нем эгоистично позабыли в следующую же секунду, после того как подъехавший к нам Пашка озвучил его: парня наконец-таки взяли в двадцатку одного из самых известных и популярных танцевальных телешоу страны. Так что теперь он был на шаг ближе к всенародной славе и богатству.

Сразу после того, как я забрала подругу, мы отправились ко мне. Оставив ее чемоданы в квартире, допили початую бутылку вина, а после решили, что в столь подавленном состоянии нам сейчас поможет хорошая вылазка в ночной клуб. Приведя себя в боевой вид, позвонили Пашке и, вызвав такси, отправились тусить.

– Рига, я ведь бросила из-за этого сукиного сына свою работу! Полгода стажировок и курсов повышения квалификации – и все коту под хвост. Влюбилась в него, как последняя дурочка, – стонет подруга, отодвигая от себя пустой бокал из-под коктейля, хватается тут же за второй. Кто-то сегодня будет очень пьяным.

– Даш, ну, в него сложно было не влюбиться. Красивый, успешный футболист, – вздыхаю огорченно, смотря на нее с сочувствием. Понимаю, насколько это больно, когда тебя вот так бессердечно бросают. Сама пережила когда-то. Порой мужчины неоправданно жестоки.