Только по любви - страница 10

Но Маркус, прочитав список, нахмурился и признался, что по списку не может составить себе никакого представления об украшениях.

— Может быть, мне их принести и вы сами посмотрите? — предложила Эми.

— Мне бы не хотелось делать это на людях. Если они представляют ценность, лучше не выставлять их на всеобщее обозрение. Давайте пойдем в ваш номер.

Эми кивнула. Гостиная в ее номере имела вполне респектабельный вид и вряд ли годилась для интимных свиданий. К тому же она всего-навсего наемная служащая и репутацию себе не испортит.

— У меня нет возражений.

Задача оказалась не из легких. Некоторые драгоценности Эми ни разу не видела, а Маркус и вовсе не видел ни одного. Неужели эти серебряные украшения для волос принадлежали старой даме? Слишком уж они вычурные. Но ведь леди Беллингем была когда-то молодой… Маркус наконец сложил все в шкатулку и сказал:

— На сегодня хватит. Мне нужен воздух. Я думаю, не мешает нам прокатиться по городу, пока прохладно.

Эми с радостью согласилась, и они отправились в коляске осматривать Дублин, от которого девушка пришла в восхищение.

— Я не ожидала, что город такой… такой цивилизованный. — Она с трудом подыскала слово.

— Да, — подтвердил Маркус. — В горах жизнь совсем другая.

Эми пропустила мимо ушей это замечание. Горы ее не интересовали. Теперь ей незачем туда ехать. Эми вдруг пришло в голову, что, если леди Беллингем оставила ей хоть чуть-чуть денег, она не будет зависеть от щедрости Маркуса. От этой мысли девушка повеселела — хорошо бы оказаться независимой!

К четырем часам они приехали в адвокатскую контору Томаса Варли, и, несмотря на новое для нее чувство ожидания чего-то приятного, Эми переступила порог конторы со смешанным чувством беспокойства и отвращения. Ей придется пройти через это испытание. У нее было такое ощущение, что где-то за ее спиной маячит тень леди Беллингем. Неужели во всех адвокатских конторах такой затхлый воздух, пахнет чернилами, сургучом и старой бумагой?

Адвокат сидел за огромным письменным столом и время от времени хрустел пальцами, перекладывая с места на место какие-то бумаги. Этот хруст завораживал Эми, и она, стараясь отвлечься, представляла себе, как многострадальные пальцы в конце концов не выдерживают и ломаются.

Маркус был давно знаком с Варли, поскольку последний вел его дела, а также следил за тем, чтобы он своевременно получал ежемесячное содержание от тетки. Эми стало даже неловко оттого, что она так много знала о Маркусе. Впрочем, подробности завещания были ей неизвестны.

— Итак, милостивый государь, — начал Варли после того, как предложил им сесть, — позвольте мне прежде всего выразить свои искренние соболезнования вам и компаньонке вашей тетушки. Для вас путешествие оказалось тяжелым испытанием, мисс Финч, не так ли?

— Да, сэр. Благодарю вас, — произнесла Эми, не поднимая глаз.

— Что ж, предлагаю не терять времени на лишние разговоры и приступить к делу, мистер Беллингем.

— Согласен, — коротко ответил Маркус. — У меня нет намерения задерживаться в Дублине дольше, чем это необходимо. Меня ждут дела в Кэлланби.

Похоже, он не считает, что имеет какие-то обязательства перед нею, с возмущением подумала Эми. Хочет побыстрее получить наследство и вложить его в свое безумное предприятие. И возможно, вообще все потеряет, со злорадством, которое бы сделало честь ее покойной хозяйке, подумала Эми.

Адвокат открыл объемистый пакет и положил перед собою большой лист, на котором вверху было написано: ЗАВЕЩАНИЕ.

— Как вам, несомненно, известно, мистер Беллингем, — начал адвокат, — леди Мод Беллингем была состоятельной женщиной. Будучи ее единственным наследником, вы, естественно, ожидаете, что после ее смерти все перейдет к вам.

— Естественно, — откликнулся Маркус, но был, видимо, удивлен формулировкой. Неужели вздорная старушенция завещала большую часть своих денег на благотворительность или на что-нибудь столь же бесполезное?

Хотя при жизни тетка не одобряла его поступков, Маркус был к ней искренне привязан. Как бы ему хотелось доказать ей, что он не безнадежный шалопай, преуспев в последнем своем предприятии. Но теперь, к сожалению, ей ничего не докажешь.