Только всем миром - страница 21

— А если поправку на пьяное состояние сделать? Что у трезвого на уме, то у пьяного…

— М-м, сомнительно…

— Послушай, Чекалин, а если бы это Блондин был, — интересно, ты так же спокойно вел бы себя?

— Ловко! Под седьмое ребро!.. Ты прав, старик, в нашем положении ничем пренебрегать нельзя. И уж тем наипаче — упираться лбом в одну-единственную версию. Так что, будь друг…

— Можешь не договаривать! Предложил на свою голову!..

Чекалин, будто ничего такого не заметил, сказал деловито:

— Да, пожалуйста, съезди-ка на Липовую. И Пономарева прихвати, благо у него выходной сегодня.

— Художник вызван на двенадцать, Николаев, — напомнил Исаев и стал надевать пальто.

— Я займусь им, — сказал Чекалин. Тут же спросил бегло: — Пистолет при себе?

— Да, — закрывая за собой дверь, так же без нажима ответил Исаев.

Чекалин был доволен тем, что вызван именно Николаев. Руку этого художника он хорошо знал, не раз приходилось прибегать к его помощи. Чекалина неизменно приводило в изумление, как это Николаеву удается, не зная человека в лицо, достигать столь поразительного сходства. Точно с натуры рисовал! Куда там фотороботу, просто никакого сравнения…

С помощью фоторобота усилиями очевидцев устанавливается, с большим или меньшим приближением, тип лица человека, особенности его внешности: нос, уши, лоб, все прочее — на любой манер, выбирай только. Конечно, и это уже немало. Но и не слишком много. Вся беда в том, что фоторобот не схватывает индивидуальные, только этому лицу присущие черты. Такое, как показал опыт, под силу лишь художнику. Основываясь на фотороботе, но и учитывая одновременно подсказки свидетелей, он превращает усредненное, как бы безличное изображение, в живое и, главное, совершенно определенное лицо. Созданный художником композиционный портрет такого рода немного облегчает поиск преступника. Потому-то, кстати, и Еланцев, верный своему правилу лично участвовать в главнейших розыскных действиях, подъехал как раз к двенадцати.

Чекалин тотчас позвонил дежурному, велел всех/кто явился или явится для составления композиционного портрета, проводить в красный уголок, а когда придет художник, дать знать сюда, в кабинет Исаева. Имелось в виду, что оба они, Чекалин с Еланцевым, будут присутствовать при составлении портрета. Им и в голову не могло прийти, что очень скоро, через несколько минут, их планы круто переменятся, что от этого важного, в их делах, дела их отвлечет дело еще более важное…

Когда этот худощавый, средних лет человек, переступив порог кабинета, сказал, что он таксист, ч, то его фамилия Зарубин и что он видел машину «47–47», Чекалин почему-то решил, что речь идет об аварии на привокзальной площади. Собственно, так оно поначалу и вышло: именно об этом с ходу и принялся рае-

Сказывать Зарубин, хотя, как выяснилось в ту же минуту, самой аварии он не видел, приехал уже, так сказать, к шапочному разбору. К сожалению, ничего нового — по сравнению с показаниями остальных шоферов — г- сообщено им не было…

Как вдруг, когда уже казалось, что круг сведений, касающихся машины и происшествия на привокзальной площади, которыми располагал Зарубин, полностью исчерпан им, да чуть ли не в тот самый момент, когда Чекалин собрался было поблагодарить его за помощь и попрощаться с ним, тут-то Зарубин возьми и обмолвись об этом; просто упомянул — вскользь, как о чем-то едва ли заслуживающем внимания, словно заранее извинялся за то, что отнимает время всякими пустяками. Тем не менее это-то сейчас и было главное — оказывается, Зарубин еще до аварии, примерно минут за двадцать, встретил на линии машину «47–47»… страх подумать, но вполне могло и так повернуться, что он так бы и ушел, даже не упомянув о самом главном…

Позвонил дежурный, сообщил, что художник и свидетели уже собрались в красном уголке. Чекалин тут же перезвонил Сычеву, молодому оперативнику, попросил его поруководить составлением композиционного портрета.

— Вы сказали, — напомнил Зарубину Еланцев, — что еще до аварии встречали в городе машину «47–47». Нас интересует все, что касается первой встречи. Когда, где, при каких обстоятельствах?