Толкование Книги притч Соломона - страница 7
ничто, кроме Божьего могущества, не может его научить,
должен обратить свое ухо к мудрости (2:3). Не потому, что
Слово покрыто мраком — ведь оно есть свет, а потому, что
он находится во тьме и таким образом совершенно
неспособен принимать наставления (1Кор.2:9—14).
Такие люди не реагируют на Божье обличение и не могут
извлечь никакой пользы из того, что Он предлагает. Они
отказываются слушать, и именно поэтому Бог говорит:
«Вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои».
24. Я звала. Спаситель зовет Словом Своим,
провидением, с помощью служителей и через совесть. Но
они не послушались. Бог не начинает претворять в жизнь
Свои угрозы до тех пор, пока Его зов не отвергли. Если
человек отказывается от такой ценной благодати, его вина
становится безмерна. Человек сам отвергает Божье иго. Бог
простер Свою руку (Ис.5:25), чтобы предложить помощь,
даровать благословение, хотя бы привлечь наше внимание
к Своему призыву. Но мы отвергли Его.
25. Мудрые советы Бога были отвергнуты. Но,
грешник, настанет день, когда Тот, кто тосковал, умолял,
плакал и умирал, не помилует тебя (Иез.5:11; 8:18)!
26. В тот день Он посмеется вашей погибели. Он
скажет: «Порадуюсь, когда придет на вас ужас». Тогда
Бог с удовлетворением произведет Свой суд над вами.
27. Тогда придет на вас ужас, как буря. Вы будете
в полном отчаянии, когда беда, как вихрь, принесется
на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.
28. Таково Божье твердое решение. Он не может
больше терпеть этих насмешников. В отместку за то, что
они не слушали Его призыва, Он говорит: «Тогда будут
звать меня, и я не услышу, они не слушали гласа Моего,
теперь Я не услышу воплей их». Епископ Рейнольдс по
этому поводу писал так: «Наступил последний суд перед
самым последним — это уже внутренний двор
преисподней». Такова печальная участь оставленных душ.
Страшно, когда Бог оставляет в обычный день (Ос.9:12), но
куда страшнее, когда это происходит в день бедствия
(1Цар.28:15). Когда Он не просто отворачивает Свое лицо
от нас, а поворачивается к нам спиной, когда вместо
Его улыбки мы видим Его недовольство — это ад вместо
неба.
29. Как такой безграничный гнев можно сообразовать
с любовью Бога? Но ведь Бог есть огонь поядающий
(Втор.4:24). Подумайте о познании Бога. Вместо того
чтобы получать от познания Бога удовольствие, они
возненавидели знание и не избрали страха Господня.
30. Ни одного Божьего совета не приняли. Все Его
обличения презрели.
31. Разве это несправедливо, когда грешники
вкушают от плодов путей своих и насыщаются от
помыслов их?
Безнравственность греха — уже ад, не говоря о самом
адском наказании за грех. Чемберс как-то заметил: «Плод
греха во времени, когда он совершенно и полностью
созреет, становится плодом греха навечно. В вечности
грешник просто пожинает то, что посеял. Плод греха
вырастает из греха также естественно и закономерно, как
обычный плод появляется из цветка. Грешники „будут
вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов
их“».
Мы видим отчаяние. Но мы же переживали чудеса
Божьей благодати, поэтому отчаиваться не стоит. Однако
мы не должны и преуменьшать серьезность слова Божьего.
Разве мы никогда не видели, как умирает грешник? Он
презирал Благую весть и насмехался над ней, и теперь,
умирая, не может попросить Бога о помиловании своей
души. Разве знания о том, что Божье спасение не будет
предлагаться вечно, мало, чтобы обратиться? Стук когда-то
обязательно прекратится. Грешник может погибнуть еще
по эту сторону ада. Его можно умолять со слезами, но он
все равно погибнет! Поразмыслите над Евр. 10:26–27, 29,
31.
32. Еще раз сказано, что причина гибели грешника в
нем самом. Он ступает на путь погибели, отворачиваясь от
приглашающего голоса мудрости. Он отказывается от
панацеи, умирая смертью самоубийцы. Он отвергает все,
что ему говорят. Запомните, что каждый раз, когда мы
отвергаем Бога, мы все дальше от Него отступаем. Божье
Слово постепенно становится бременем, а потом мы и
вовсе начинаем насмехаться над ним. Сначала может
показаться, что глупцы избегут суда, но их беспечность…
погубит их.
33. Завершим Божьим обетованием, которое греет
душу: