Толкование на подвижнические слова Аввы Исаии - страница 9

Если желаете пребывать со мною, послушайте ради Бога. Сидите каждый в своей келье со страхом Божиим и не пренебрегайте вашим рукоделием по заповеди Божией. Не будьте нерадивы к поучению в слове Божием и к непрестанной молитве.

Если желаете пребывать со мною. Монашеская жизнь, по своему определению, — это жизнь с каким-то человеком. Это не принятие некой идеологии и не удовлетворение стремлений, которые человек может начертать в своем сердце, равно как и не осуществление того, что он прочел в книгах. Вести монашескую жизнь — значит следовать за определенным человеком.

Таким образом, центр всего для монаха — один человек, старец. Смысл жизни монаха, его мировоззрение, желания, трудности, радости — все связано со старцем. Любое событие в его жизни зависит от того, как на него посмотрит и как к нему отнесется старец, примет он его или отвергнет, улыбнется он или нахмурится. Над всем стоит старец, потому что его я выбрал проводником на своем духовном пути.

Так что моя задача — всегда видеть перед собой старца, чтобы и я смог быть его монахом. Тогда я истинный монах. Как всякий человек является гражданином определенной страны на земле, точно так же и всякий монах живет возле определенного человека и не может принадлежать всему монашеству вообще.

Если желаете пребывать со мною, послушайте ради Бога. Само это выражение показывает, что Бог пока еще неосязаем для учеников аввы Исаии. Он Тот, о Ком они думали, но Кого не знают, поэтому авва и подчеркивает: послушайте ради Бога. Он не говорит: «Послушайте во Христе», как сказал бы апостол Павел, потому что «во Христе» означает «вместе со Христом»: Христос раскрывает нечто предо мной, и я туда устремляюсь.

Послушайте ради Бога. Послушай Того, Кто призвал тебя, Кого ты не знаешь и не видел, Кого ты не понимаешь и Кого, вероятно, оскорбил, отвергая Его повеления, но Кто является для меня (твоего старца, за которым ты следуешь) мерой всего и ради Кого ты следуешь за мной.

Значит, монашеская жизнь — это жизнь личная и, как бы мы выразились, проникнутая любовью. Это два сердца, которые проходят свой путь вместе с братьями, живущими и жившими во Христе. Но несмотря на то, что монашеская жизнь — нечто весьма близкое, отрадное, усладительное, понятное и очевидное в наших глазах, это одновременно и таинство, потому что связь послушника и старца является образом связи с невидимым и неосязаемым Богом.

Эта связь имеет для меня значение, когда она действительно ведет к Богу. Ни моя любовь, ни твоя любовь, ни мой труд, ни твой труд, ни наши стремления, подвиги и добродетели не имеют значения. Единственное, что важно, — это то, чтобы моя связь со старцем вела меня в конечном счете к Богу, Которого я должен осязать и Которому должен сказать: «Господь мой и Бог мой!» Когда? Когда захочет Божественная благодать. Сейчас важно, чтобы я желал оставаться со своим старцем.

Сидите каждый в келье своей со страхом Божиим. Место борений и закалки сердца, место, которое сдерживает помыслы, страсти и нас самих, которое нас утесняет, чтобы заставить высоко парить, — это келья.

Со страхом Божиим. У новоначального (а человек может оставаться новоначальным и после двадцати, и после сорока лет монашества, потому что это зависит от того, как он живет, а не от того, сколько лет он монах) нет ощущения сладости и красоты Бога. Это для него пока что мечта, сновидение, а вот страх Божий может быть у всякого. Всякая душа чувствует, сколь велик и страшен Бог. Всякого человека охватывает трепет, когда он думает о неприступности и небесном величии Бога. Нет человека, который не боялся бы Бога в трудный момент своей жизни, даже в том случае, если он кажется неверующим.

Авва Исаия, конечно, имеет в виду не вложенный в природу человека страх, но добровольный страх любви, благоговейный трепет перед Богом. И когда мы говорим о том, что страх Божий есть у всякого человека, то имеем в виду чувство величия Бога, перед Которым гибнет всякая плоть. Это чувство может испытать и новоначальный.

Если я потеряю страх Божий, то уже не смогу удержаться в монастыре. Я не приду к любви, не достигну совершенства, не приобщусь к Богу, потому что страх Божий — это начало премудрости.