«Толстяк» над миром - страница 10

— Ну, Оружейник, сейчас ты у меня попляшешь! — крикнул Тактик, и скакун под ним завертелся юлой.

— Беги! — Лекарь освободил Оружейнику тропу.

— Нет, — твердо ответил тот. — Мне некуда бежать, да и, признаться, нет желания.

— Он же убьет тебя!

— Пожалел! — криво усмехнулся Тактик, наконец справившись со своим скакуном. — Я не убийца!

— Это уж точно, — вставил Оружейник.

— Да! Бунтарь сам виноват, что наскочил на мушку арбалета! Из-за него мы лишились двух офицеров… А теперь ты! Все равно тебе не уйти от наказания!

— Только не поднимайте рук друг на друга! — взмолился Лекарь. — И вообще… лучше бы нам уйти…

— Да ты что?! — взвился Тактик. — Уйти! Признать свое поражение! Навеки покрыть позором наш крейсер… Это бунт! Но, чего бы мне это ни стоило, я все расставлю на свои места! Вчера, сегодня, завтра и вечно — всегда «Толстяк» будет над миром! Сдать оружие, Лекарь! Советник, вырви перья из их шляп!

Лекарь протянул свой арбалет Советнику.

— Возьми. Я все равно не умею стрелять… Ах, Оружейник, зря ты не воспользовался возможностью бежать!

— Что же ты не бежал сам? — спросил Оружейник.

— Никто не осмелится тронуть меня, — ответил Лекарь. — Иначе некому будет лечить раненых. Не так ли, Тактик?

— Ладно, — успокоился Тактик, видя, что открытого бунта не предвидится. — Назначаю обоим отложенный карцер… Ну что, продолжим экспедицию?

— Бесполезно это, — ответил Лекарь. — Нам не найти Дурашку таким образом. Надо воспользоваться орланом, сверху виднее.

— Только Стратег может поднять орлана вверх!

— Вот пусть и поработает, — заключил Лекарь.

Тактик вдруг насторожился, подтянулся, щелкнул тумблером нагрудной радиостанции.

— Прием… — По мере того, как он слушал сообщение с «Толстяка», лицо его серело. — Не может быть! Кто охранял люк?.. Немедленно возвращаемся!.. — Тактик выключил радиостанцию, натянул поводья, сказал срывающимся голосом: — Они проникли на корабль! Убит Звездочет! Голубым аллюром к «Толстяку»!

— Я остаюсь, — сказал Оружейник.

— Испепелю! — вскричал Тактик. — Бежишь, когда над нами нависла такая опасность?!

— Нет, Тактик, я не бегу Я вернусь на корабль. Только мне очень хочется узнать, что же все-таки происходит на этой планете. Пойми, Тактик, здесь нужно действовать без арбалетов и бомбард.

— А убийство Звездочета?!

— А убийство Бунтаря?! — в тон Тактику спросил Оружейник. — Возвращайтесь, Вернусь и я, как только что-нибудь пойму.

— Дурашка… — начал было Тактик.

— Приведу и Дурашку. Подумай насчет бомбард и арбалетов, Тактик.

— Чертовщина! — заскрежетал зубами Тактик.

Советник молча зыркнул на Оружейника, но какая-то хитрость скользнула в его взгляде.

— Счастливо оставаться, Оружейник! — сказал Лекарь.

Дурашка шел всю ночь. Его не интересовало, куда он идет. Если встречались нагромождения камней, он неосознанно искал обходной путь, ручьи переходил вброд, карабкался на скалы, даже не подумав, что ждет его впереди.

Рассвет застал его на высокой горе. Восходящее Светило странно меняло краски Планеты, укорачивало тени, играло бликами на алмазных пиках гор.

Что делать дальше? Он не собирался возвращаться на корабль. Бунтарь убит, а без него на крейсере делать нечего. Пусть оставшиеся уничтожают Планету. Дурашка будет идти, пока есть силы, а потом… потом станет ее частью. Эта мысль привела его в восторг. Стать частью Планеты!

Теперь он по-другому взглянул на окружающее. Как часто ранее он рассматривал свои ни на что не пригодные руки! Все, кроме Бунтаря, убеждали его в собственной бесполезности. Но теперь он станет необходимым. Он — это Планета. Планета — это он. Есть ли на ней разумные существа или нет, это теперь неважно. Раз жив он, значит, жива и Планета. Каждый ее камень, каждый атом!

Дурашка взял в руки камешек. Планета несомненно жила! Когда-то здесь было море, иначе кто еще мог так обточить этот кусок камня? Дурашка ласково погладил его, поцеловал, хотел положить в карман изодранного уже во многих местах мундира, но передумал. Почему именно этот? Вот другой, не такой круглый, но приятный, родной… Или вот этот! А там, чуть ниже? Дурашка даже растерялся. Всю Планету не положишь в карман, даже десяток камешков не войдет во все карманы мундира. Но как выбрать один-единственный? Дурашка заметался по склону — бестолково, расстерянно. Несколько камней, сдвинутых с места каблуком сапога, покатились вниз, к далекому ручью. Дурашка опечалился. Ему не хотелось нарушать первозданность Планеты, ее спокойствие.