Толстый - страница 14

— И ещё, — Рыбников как-то вдруг погрустнел. — Я понимаю, что сейчас не время и не место рассуждать о законах, особенно после того, как с нами поступило родное государство, но, я вас прошу, старайтесь оставаться людьми. Мародёрство, хранение оружия, наркотики, — это всё неважно, старайтесь не делать зла людям, не убивать, не насиловать и не отбирать последнее.

— А что, были случаи? — подозрительно спросил отец.

— Вчера одну банду зачистили, — ответил вместо мэра один из охраны, пожилой мужик, но в погонах старлея. — Молодёжь в основном, от шестнадцати до двадцати. Раньше всех сообразили, что закона больше нет, ну и понеслась душа в рай. Три изнасилования, поджоги и два убийства. Даже не пытались улики скрывать. Ну, с ними, конечно, тоже не церемонились.

— За это не переживайте, — серьёзно сказал отец. — Если кто из моих… сам шкуру спущу.

— Ну, если так, то пока у меня всё, спасибо за внимание, делитесь новостями, номера я вам оставлю. Временный штаб сейчас в городской администрации, оттуда дорога расчищена до Динамо, сейчас ещё пытаемся аэропорт под себя подмять, но далековато до него.

Представители власти отбыли дальше, а команда привычно занялась делом. Личный состав вырос ещё на пару десятков человек, а вот стволов появилось только два, причём в обоих случаях это были дедовские переломки какого-то некошерного калибра и, само собой, без патронов. В мастерской автосервиса занялись изготовлением холодного оружия. Боря тоже отправился туда, посмотреть и оценить.

Мародёрство позволило притащить машину с газовыми баллонами, пропан и кислород (кто только додумался их вместе перевозить), теперь с помощью газового резака разогревали подходящие железяки и плющили их кувалдой. Перековывали орала на мечи.

— Мачете себя не оправдали, — заметил стоявший рядом отец, глядя, как два новых тесака отправились в бочку с водой. — Надо что-то новое, топоры, что ли.

— Клевцы лучше, — подсказал Боря.

— Чего? — переспросил мастер, стягивая с лица очки-консервы, за полчаса кузнечных работ он успел почернеть, как настоящий африканец.

— Ну, клевец, кирка, что-то вот такое, — Боря показал руками. — С короткой ручкой, тяжёлое и с клювом. Центр тяжести на конце. Чуть-чуть загнуть. Тварям ведь черепа пробивать нужно, так?

— Нарисуй на бумаге, — велел отец, протягивая блокнот. — Что ещё придумал?

— Что-то длинное, древковое, типа рогатины, такое копьё с перекрестьем, чтобы тварь напоролась и остановилась. Можно алебарды попробовать.

— Это не ко мне, — отозвался мастер, — кирку ещё попробую, рогатину из арматуры сварить нетрудно, а алебарду уже не осилю.

Кирки стали получаться довольно быстро, сделали шесть штук, после чего процесс приостановили до проведения полевых испытаний. Потом сделали первую пробную рогатину на черенке от лопаты.

— Такая? — строго спросил отец, видимо, назначивший Борю экспертом по холодному оружию.

Рогатина выглядела просто, черенок от лопаты, та же железная труба, а вместо самой лопаты приварена арматура чуть толще пальца и полметра длиной, а на ней, ближе к черенку, перекрестие из той же арматуры. Выглядит прочно, но наконечник вызвал вопросы. От такого повреждений мало. Наконечника там, собственно, и не было, просто конец заточили болгаркой.

— А можно вот здесь расковать? — Боря указал на кончик. — Вот так, чтобы листовидный был, а края хорошо заточить, тогда при проникновении в грудь будет внутренние органы рассекать.

— А толку? — спросил Павел Зиновьич, стоявший рядом. — Они ведь от этого не дохнут.

— Толк будет и немалый, — веско заметил стоявший здесь же доктор Левинзон. — Как бы то ни было, а повреждения внутренних органов для них чувствительны, да и кровотечения останавливаются далеко не сразу, если такая штука пройдёт сквозь грудь, мало ему не покажется.

Расковывать кончик арматуры не стали, признав нецелесообразным, просто приварили наконечник, вырезанный из железного листа, заточив края так, чтобы в мясо входил легко.

Получив образец, мастера занялись дальнейшей работой, а отец отвёл Борю в сторону и проговорил негромко:

— Сегодня вечером пойдём с тобой стволы добывать, разживёшься чем-нибудь серьёзным и наган хозяину вернёшь.