Том 11. Преображение России - страница 27

– А-а, девятнадцатой дивизии первый полк… В Могилеве-Подольском стоял?

– Так точно, в Могилеве-Подольском, – заметно оживился Верстаков.

– Выходит, что мы в старину были однополчане, – я в Крымском полку как-то отбывал шестинедельный учебный сбор, – сказал Ливенцев уже гораздо мягче по тону, и о Верстакове он подумал, что тот просто опустился, а выправить его, пожалуй, можно будет.

Взводные унтер-офицеры, один – Мальчиков, другой – Гаркавый, не успели еще так отяжелеть, как фельдфебель, хотя были не моложе его. Зато теперь успели уже настолько отрезветь, что старались держаться, как в строю, и в Гаркавом, который оказался родом из Мелитопольщины, Ливенцеву так хотелось видеть второго Старосилу, что он простил ему даже и явное нежелание запускать бороду.

Зато Мальчиков, когда в упор на него навел свечу Ливенцев, был не только густобород, но еще и кряжист, а главное, – гораздо моложе на вид своих сорока с лишним лет.

– Ну, этот, кажется, из долговечных, – сказал о нем Ливенцев, обращаясь к Обидину. – Какой губернии уроженец?

– Вятской, ваше благородие, – эта губерния, она так и считается изо всех долговечная, – словоохотливо ответил Мальчиков.

– Гм… не знал я этого, – удивился Ливенцев. – А почему же так?

– А почему, – нас отцы наши так приучили: вот, сосна цветет весной, этот самый с нее цвет бери и ешь себе, – никакого туберкулеза иметь не будешь, потому что там ведь сера, в этих цветочках в сосновых. Также весной, когда сосну спилят, из нее сок идет, опять же мы в детях и этот сок пили… Вот почему наши вятские жители по сто и более годов живут, – говорил Мальчиков четко и на «о».

Ливенцев спросил его:

– Отец-то жив?

– А как же можно, ваше благородие! Девяносто семь ему сейчас будет, ничуть не болеет, как бывает в такие годы, и все дела справляет в лучшем виде, – с явным восхищением и своим отцом и своей губернией говорил Мальчиков. – Да у меня и двое дядей еще в живых, тем уж перевалило… У нас если там шестьдесят – семьдесят лет, это даже и за годы не считается!

– Вполне значит, молодые люди и воевать идти могут?

– Так точно, вполне могут, – зря их и не берут.

Поговорив еще и с Гаркавым и с фельдфебелем, Ливенцев наконец отпустил их в роту, сказав:

– Теперь уж поздно, а завтра я уж с утра пройдусь по окопам, посмотрю людей.

Ушли трое, – в блиндаже стало заметно просторнее, и вот тогда-то разглядел Ливенцев всю убогость своего жилища, рассчитанного на долгие, может быть, дни, и оценил как следует и ковры, и драпри, и лампу, хотя без абажура, у Капитановых, и другую лампу с белым абажуром, и бронзовые часы на столе полковника Кюна.

– Прикажете сейчас сдать вам все ротные ведомости? – мрачно спросил Некипелов.

– Нет, это уж завтра, – сказал Ливенцев, только по движению подпрапорщика заметив в углу стола кипу бумаг, накрытую газетой, а рядом с нею пузырек с чернилами, ручку с пером и карандашик.

В блиндаже было два топчана с очень грязными тюфяками на них из каких-то рыжих мешков, и Ливенцев спросил подпрапорщика:

– На какой же из этих роскошных кроватей спите вы?

– Я вот на этой, – безулыбочно ткнул пальцем в один из топчанов Некипелов.

– Хорошо-с, вы на этой, а на другой кто имеет обыкновение почивать?

– А на другой – фельдфебель.

– Вот как! Так значит, он не с ротой, а я его в роту послал! Ну, с сегодняшней ночи он уж пусть устраивается там, с ротой: это во всех отношениях лучше и даже необходимо… Теперь остается, стало быть, вам пойти познакомиться со своей четырнадцатой ротой, – обратился Ливенцев к Обидину, но тот забормотал растерянно:

– Я… чтобы… сейчас… так поздно? Не лучше ли мне это завтра с утра, а?.. Я, признаться, очень хочу спать… Я мог бы вот тут на столе устроиться, если вы позволите… Я раздеваться, конечно, не стану, а просто так, как есть…

– Да я вам могу свой топчан уступить на ночь, – что же тут такого, – вдруг начал сворачивать свою постель Некипелов, действуя довольно проворно длинными руками.

Он весь был длинный, но в то же время с каким-то неестественным, может быть даже переломленным носом, под которым торчали небольшие белесые усы.