Том 13. Салли и другие - страница 21

— Да, сэр. Я подумал, что мистер Чеддер будет, возможно, рад освежиться.

— Мистер Чеддер как раз созрел для стаканчика. Я сам к тебе не присоединюсь, Сыр, ты же знаешь, турнир по «летучим дротикам» на носу, я сейчас соблюдаю более или менее строгий режим. Но ты непременно должен отведать Дживсов сказочный бальзам. У тебя были переживания… волнения… беспокойства, а он приведет тебя в норму. Да, кстати, Дживс.

— Сэр?

— Вы не помните, какую душеполезную книгу я собирался вчера вечером почитать на сон грядущий, когда вернулся домой из клуба после разговора с мистером Чеддером?

— Разумеется, помню, сэр.

— Это была «Загадка красного рака», не правда ли?

— Совершенно верно, сэр.

— Кажется, я еще сказал, что мне не терпится поскорее к ней вернуться?

— Насколько я помню, сэр, это ваши точные слова. Вы сказали, что считаете минуты, когда, наконец, ляжете в постель и раскроете названное сочинение.

— Благодарю вас, Дживс.

— Не стоит благодарности, сэр.

Он выплыл вон, а я широко раскинул перед Сыром руки, как бы говоря: «Voila».

— Слыхал? Если и теперь я не чист, как стеклышко, то уж и не знаю, как что. Но позволь, я налью тебе магического бальзама, испытаешь его уникальную живительную силу.

Что удивительно в Дживсовых эликсирах (многими уже отмечено), это что они пробуждают в человеке спящего тигра и они же действуют в обратную сторону: то есть, если тигр в человеке не спит, а, наоборот, бодрствует вовсю, они его умиротворяют. Врываешься в дом, как дикий лев, опрокидываешь стопку и уходишь ягненок ягненком. Необъяснимо. Но факт.

Так случилось и с Сыром Чеддером. Пока не выпил, он пыхтел, рычал и был в любую минуту готов к предательству, интригам, грабежам,[17] как где-то кто-то сказал, и тут же, прямо у меня на глазах, стал добрее и лучше. На середине первой рюмки он уже миролюбиво признал, что был ко мне несправедлив. Я, может быть, и величайший из ослов, когда-либо сумевший улизнуть от эмиссаров психбольницы, ищущих новые таланты, сказал он, но ясно, что вчера в «Пеструю устрицу» я Флоренс не водил. И мое счастье, что не водил, добавил он, а то, в противном случае, он бы сломал мне хребет на три части. Словом, вполне дружеский, сердечный разговор.

— Возвращаясь к началу нашего разговора, — сменил я тему после того, как мы с ним сошлись во мнении, что его дядя Джозеф глуп и слеп на оба глаза, надо бы ему обратиться к хорошему окулисту, — я заметил, что, говоря о Флоренс, ты назвал ее «моя невеста». Значит, с тех пор как мы виделись прошлый раз, над вами пролетел голубь мира? Можно считать вашу расторгнутую помолвку восстановленной?

Он кивнул.

— Да. Я пошел на ряд уступок по некоторым пунктам. — Он как бы невзначай коснулся пальцем своей верхней губы, и по лицу его пробежала тень муки. — Сегодня утром состоялось примирение.

— Отлично!

— Ты что, рад?

— Конечно.

— Хо!

— В каком смысле «Хо»?

Он пристально посмотрел на меня.

— Вустер, ладно тебе прикидываться. Ты же знаешь, ты сам в нее влюблен.

— Глупости.

— Глупости? Как бы не так. Меня не проведешь, и не надейся. Ты боготворишь ее, и я по-прежнему склонен думать, что эта твоя затея с усами имела на самом деле целью похитить ее у меня. Одно могу сказать: если я когда-нибудь увижу, что ты увиваешься вокруг Флоренс и пытаешься ее у меня сманить, я разломаю тебе хребет на четыре части.

— На три, ты говорил.

— Нет, на четыре. Впрочем, рад сообщить, что ближайшее время она будет для тебя вне пределов досягаемости. Сегодня она уезжает в Вустершир в гости к твоей тетке миссис Трэверс.

Поразительно, как одно неосторожное слово может посадить человека в глубокую калошу. Я чуть было не промолвил:

«Да, она мне говорила», что имело бы, понятно, катастрофические последствия. Но в последнюю минуту я все же сумел вместо этого пробормотать:

— Вот как? Она едет в Бринкли? И ты тоже?

— Я приеду следом через несколько дней.

— С нею ты, значит, не поедешь?

— Подумай сам. Неужели я соглашусь явиться на люди, пока эти чертовы усы, на которых она настаивает, не приняли мало-мальски пристойный вид? Буду сидеть в четырех стенах и дожидаться, чтобы эта мерзкая растительность немного разрослась. Пока, Вустер. Ты не забудешь, что я тебе говорил насчет твоего спинного хребта?