Том 17. Джимми Питт и другие - страница 34

— Ну как? — снова спросила Молли.

— Потрясающе!

— Правда? Я так рада, что вам тоже нравится. Когда я на него смотрю, у меня всегда такое чувство, как будто я сама все это придумала. Очень обидно, когда люди этого не ценят.

Они двинулись вниз по склону.

— Кстати, — сказал Джимми, — вы собираетесь участвовать в знаменитом любительском спектакле?

— Да. А вы тот самый новый участник, о ком было столько разговоров? Лорд Дривер за тем и поехал в Лондон — найти недостающего актера. Человек, который должен был играть одну из ролей, уехал в Лондон, его вызвали по делу.

— Бедняга! — сказал Джимми. В эту минуту ему казалось, что во всем мире есть только одно место, где человек может быть хоть сколько-нибудь счастлив. — А что за роль? Лорд Дривер говорил, что им не хватает актеров. Что я должен буду делать?

— Если вы будете играть лорда Герберта — как раз на него не хватало актера, — то вам придется главным образом разговаривать со мной.

Джимми решил, что роли в спектакле подобраны великолепно.

В тот момент, когда они входили в холл, прозвучал гонг — сигнал переодеваться к обеду. Из двери слева вышли двое мужчин, рослый и коротышка, погруженные в дружескую беседу. Спина рослого показалась Джимми знакомой.

— О, папа! — воскликнула Молли, и Джимми понял, где он видел эту спину раньше.

Двое мужчин остановились.

— Познакомьтесь, сэр Томас, — сказала Молли. — Это Джимми Питт.

Коротышка бросил на Джимми быстрый взгляд — возможно, с целью выявить наиболее бросающиеся в глаза криминальные наклонности, но, видимо, не обнаружив таковых, стал очень приветлив.

— Рад, чрезвычайно рад с вами познакомиться, митер Питт, — сказал он. — Мы вас уже давно поджидаем.

Джимми объяснил, что заблудился.

— Конечно-конечно. Возмутительно, что вам пришлось идти пешком, просто возмутительно. Большая небрежность со стороны моего племянника, не предупредить нас о вашем приезде. Моя жена так ему и сказала еще в машине.

— Могу себе представить, — пробормотал Джимми про себя. Вслух он сказал, желая поддержать друга в беде: — Пустяки, мне и самому хотелось пройтись. Я ни разу не был за городом с тех пор, как приехал в Англию. — Он повернулся к рослому мужчине и протянул руку. — Вы меня, должно быть, не помните, мистер МакИкерн? Мы встречались в Нью-Йорке.

Молли сказала:

— Папа, помнишь, как мистер Питт тогда ночью прогнал нашего взломщика?

Мистер МакИкерн на мгновение онемел. На родной асфальтовой почве мало что может вывести из равновесия нью-йоркского полицейского. В тех милых сердцу краях вершиной деликатного обращения является хороший хук слева, а ловкий удар дубинкой представляет собой образец меткого ответа. Поэтому ни одному полицейскому на Манхэттене не приходится лазить за словом в карман. В иной обстановке мистер МакИкерн совершенно точно знал бы, как окоротить молодого человека, которого он с полным основанием считал матерым преступником. Но здесь были в ходу совсем другие методы. Среди азов этикета, которые он усвоил, вступив в более миролюбивую полосу своей жизни, главным было правило: «Ни в коем случае не устраивать сцен». Насколько он понял, сцен в изысканном обществе боятся как огня. Значит, придется обуздать свою натуру. Крепкий удар заменят медовые речи. Прохладное: «Да что вы говорите!» — вот самый энергичный отпор, допустимый в лучших кругах. МакИкерн осилил этот урок не без труда, но все же учение пошло ему на пользу. Он пожал руку Джимми и угрюмо подтвердил, что помнит их предыдущую встречу.

— Подумать только! Что вы говорите! — любезно прочирикал сэр Томас. — Так вы здесь среди старых друзей, мистер Питт!

— Старых друзей, — эхом отозвался Джимми, стараясь не смотреть в глаза отставному полицейскому, который в этот момент усиленно сверлил его взглядом.

— Прекрасно-прекрасно! Позвольте, я покажу вам вашу комнату. Она как раз напротив моей. Сюда, прошу вас.

В дни своей юности сэр Томас служил в универмаге администратором не последнего разбора. Легкий оттенок профессионализма до сих пор сквозил в его уверенных движениях. Ни в одной другой школе невозможно научиться той сдержанной учтивости, с какой он шествовал по лестнице впереди Джимми.