Том 17. Джимми Питт и другие - страница 45

— Ничего не говорил, — ответила она немного резко.

— Ничего? Что это значит? Что он тебе говорил, отвечай!

— Он ничего не говорил, — повторила Молли дрожащим голосом. — Ты думаешь, я говорю неправду, папа? За все это время он не произнес ни одного слова. Мы просто ходили по террасе. Я задумалась, и он, наверное, тоже. Во всяком случае, он ничего не говорил. П-почему ты мне не веришь?

Молли тихо заплакала. Отец никогда не разговаривал с нею так. Ей было очень больно.

МакИкерн разом переменился. Увидев Джимми и Молли вместе на террасе, он от потрясения потерял контроль над собой. У него бмпи все основания для подозрений. Кйк раз перед этим он разговаривал с сэром Томасом Блантом, и тот сообщил ему некую новость, которая его встревожила. Вид Молли рядом с Джимми еще усилил впечатление от этой новости. Теперь МакИкерн понял, что вел себя грубо. В один миг он оказался возле дочери, положил тяжелую руку ей на плечо, поглаживая и утешая, как бывало в детстве. Ее словам он поверил безоговорочно, и от облегчения стал очень нежным. Рыдания понемногу утихли. Молли прислонилась к его руке.

— Я так устала, папа, — прошептала она.

— Бедненькая моя. Пойдем, сядем.

В конце террасы стояла скамья. МакИкерн подхватил Молли на руки, как будто она была ребенком, и понес ее туда. Молли тихонько вскрикнула.

— Я все-таки не настолько устала, что сама не смогу дойти до скамейки! — сказала она, нервно смеясь. — Какой ты сильный, папа! Если я буду плохо себя вести, ты мог бы меня отшлепать, чтобы слушалась, да?

— Конечно. И в угол поставить. Так что будьте осторожны, сударыня!

Он усадил ее на скамью. Молли дрожала, кутаясь в накидку.

— Замерзла, милая?

— Нет.

— Ты дрожишь.

— Это так, пустяки. Нет, не пустяки! — быстро проговорила она. — Не пустяки! Папа, обещай мне одну вещь.

— Конечно, а что такое?

— Никогда, никогда больше не сердись на меня так, хорошо? Я этого не выдержу. Правда, не выдержу. Я понимаю, это глупо, но мне было больно. Ты даже не представляешь, как больно.

— Ну что ты, хорошая моя…

— Ах, я знаю, это глупость. Но…

— Милая ты моя, да все ведь было совсем не так. Я сердился, но не на тебя.

— А на кого? На мистера Питта?

МакИкерн почувствовал, что зашел слишком далеко. Он хотел временно позабыть о существовании Джимми. Он собирался говорить совсем о другом. Но отступать было поздно.

— Мне было неприятно видеть тебя здесь наедине с мистером Питтом, милая. Я испугался…

Он понял, что нужно идти дальше. Ситуация было более чем неловкая. Ему хотелось намекнуть, как нежелательно для нее сближение с Джимми, в то же время не допуская самой возможности такого сближения. Не обладая гибким умом, он оказался не в силах справиться с этой сложной задачей.

— Не нравится он мне, — отрезал МакИкерн. — Он жулик.

Глаза Молли широко раскрылись. От лица отхлынула кровь.

— Жулик, папа?

МакИкерн понял, что зашел уже очень и очень далеко и оказался на краю пропасти. Ему до смерти хотелось разоблачить Джимми, но руки у него были связаны. Если Молли задаст тот самый вопрос, который Джимми задал тогда в спальне… Роковой вопрос, вопрос без ответа! Цена была слишком велика.

Он заговорил осторожно, ощупью отыскивая дорогу:

— Я не могу тебе всего объяснить, моя дорогая. Ты не поймешь. Не забывай, милая, там, в Нью-Йорке, мне по долгу службы приходилось встречаться с разными сомнительными типами… с жуликами, Молли. Я с ними работал.

— Но, папа, тогда у нас дома ты ничего не знал про мистера Питта. Ему пришлось назвать тебе свое имя.

— Я не знал его… тогда, — медленно ответил отец. — Но… но… — Он помедлил и вдруг выпалил: — Я навел справки… и кое-что выяснил.

Он позволил себе глубокий тайный вздох облегчения. Теперь он ясно видел путь.

— Навел справки? — повторила Молли. — Почему?

— Что — почему?

— Почему ты начал подозревать его?

Минутой раньше такой вопрос смутил бы мистера МакИкерна, но теперь это ему было нипочем. Он ответил легко и непринужденно.

— Трудно сказать, моя дорогая. Когда постоянно сталкиваешься с жуликами, начинаешь их узнавать по лицу.

— По-твоему, у мистера Питта… такое лицо? — спросила Молли тоненьким голоском. Лицо у нее разом осунулось. Она побледнела еще сильней.