Том 2. Лорд Тилбери и другие - страница 44

Прежде чем Билл успел проникнуть в самые глубины анализа, Флик коротко вздохнула и выпрямилась. Кроме того, она огляделась.

— Не сразу поняла, где я, — призналась она. — Я спала?

— Вздремнули на минутку.

— Как невежливо!

— Ничего, ничего! Вам лучше?

— Конечно, только я с двух часов не ела.

— Ой, Боже мой!

— Да и тогда… Разве можно набиваться едой, если люди три дня голодают? Кстати, вы говорили, что тут живет ваш приятель. Где же он?

Билл просто ахнул.

— Господи! — воскликнул он. — Я совершенно о нем забыл. Он где-то бегает.

— Когда вы его видели?

— Когда этот Пайк меня стукнул, я сказал, чтобы он посидел в такси. Может, еще сидит?

— Это очень дорого. Наверное, счетчик отщелкивает по три пенса?

— Вряд ли. Но вообще-то он, скорее всего, ушел. Бог его знает, где он.

Флик, здоровую девушку с очень здоровым аппетитом, проблема эта занимала все-таки меньше, чем еда.

— У вас нет печеньица? — спросила она. — Или баранины, или сыра, или еще чего-нибудь?

— Ох, простите! — всполошился Билл, припомнив о том, что он хозяин. — Что ж я сам не предложил? Пойду, пошарю в кладовке.

Он убежал, но вскоре вернулся с уставленным подносом, который чуть не уронил, заслышав негромкий плач. Вилки и ножик все-таки упали, и Флик обратила к ним заплаканное лицо.

— Ничего, это я так, — сказала она. Билл поставил поднос на столик.

— В чем дело? — спросил он, как все мужчины, теряясь от женских слез. — Как вам помочь?

Флик отерла слезы и слабо улыбнулась.

— Отрежьте мне ветчины. Ужасно есть хочу!

— Нет, вы скажите…

Флик впилась в ветчину. Видимо, как все женщины, она легко меняла настроение.

— Это кофе? — восхитилась она. — Красота какая! И согревает, — она отхлебнула глоток, — и подбодряет. А плакала я… Ну, расстроилась… и вспомнила дядю Синклера.

— Дядю Синклера?

— Вы его забыли? Он тоже у вас гостил, когда вы меня спасли. Они с тетей Фрэнси еще не были женаты, мы с ним совершенно не расставались, — она как будто поперхнулась и пискнула. — Ой, какой кофе горячий!

— Конечно, я его помню, — сказал Билл. — Господи, прямо, как сейчас! Он мне очень нравился.

— И мне, — признала Флик, — Я его люблю.

Они помолчали.

— Еще ветчины? — спросил Билл.

— Спасибо, хватит.

Флик смотрела на огонь.

— Очень трудно с ним расстаться, — сказала она. — А что поделаешь?

Билл вдумчиво кивнул.

— Надо было бежать.

Билл кашлянул, прикидывая, как бы поделикатней осведомиться о планах на будущее.

— Вот, вы говорите, бежать, — осторожно начал он. — А куда, об этом вы думали?

— Нет. Куда угодно, только бы уйти.

— Ага, ага…

— Вы хотите спросить, что я собиралась делать?

— Вообще, хотел бы…

Флик подумала.

— Сейчас мне кажется, — сказала она, — что тогда я понятия не имела. А теперь… Надо бы им написать. Я приколола записку к подушечке для булавок, что я не хочу выходить за Родерика.

— Правильно, — твердо сказал Билл. — Выходить за него нельзя ни в коем случае.

— Я и не выйду, я твердо решила. А письмо написать надо, что я вернусь, если они от меня отстанут.

— Почему вы вдруг догадались, — спросил Билл, — что вам этого не потянуть?

— Понимаете, мы шли по набережной, к нам подбежал какой-то тип, а Родерик испугался и сбежал, бросив меня одну.

— Господи! — воскликнул Билл, наливая ей еще кофе. — Наверное, это был Джадсон. Пишите это письмо. Согласятся на ваши условия — пусть сообщат в «Дэйли Мэйл». У вас деньги есть?

— Спасибо, есть. Просто куча!

— Тогда сидите и ждите. Я думаю, сдадутся через неделю.

— Не знаю, — усомнилась Флик. — Дядя Джордж и тетя Фрэнси очень упрямые. Дядя — из этих коротышек с бульдожьей челюстью, в жизни никому не уступил. Это он упал в пруд, — с удовольствием прибавила она.

— Правда? — обрадовался Билл. — Какой был всплеск, приятно вспомнить!

— Жаль, что он свалился вечером. Хотела бы я это увидеть!

— Днем он бы не свалился.

— Да, правда. — Флик встала. — Теперь мне гораздо лучше. Когда уходишь, комната особенно уютна, вы не замечали?

— Уходишь? В каком смысле?

— Надо же где-то жить! — Она взглянула на терьера, который догрызал косточку. — Куда я Боба пристрою? Вряд ли хозяйка его примет. У них всегда кошки, а он так волнуется…