Том 2. Сцены и комедии 1843-1852 - страница 56

Виноват, Ольга Петровна.

Ольга. Правду вы говорите, Василий Семеныч?

Кузовкин. Убей меня бог на самом этом месте.

Ольга. Продолжайте.

Кузовкин. Вот он и… да-с. Ах, Ольга Петровна, смертельно оскорбил он вашу матушку и словами и… и прочим-с… Покойница словно полуумная на свою половину прибежала, а он крикнул людей да в отъезжее поле… Тут вот… тут… случилось… дело… (Голос его слабеет.) Не могу, Ольга Петровна, ей-богу не могу.

Ольга(не глядя на него). Говорите. (После небольшого молчания, с нетерпением.) Говорите.

Кузовкин. Слушаю, Ольга Петровна. Должно полагать-с, что у вашей матушки, у покойницы, от такой обиды кровной на ту пору ум помешался…^>* болезнь приключилась… Как теперь ее вижу… Вошла в образную, постояла перед иконами, подняла было руку для крестного знамения да вдруг отвернулась и вышла… даже засмеялась потихоньку… Осилил-таки и ее лукавый. Жутко мне стало, глядя на нее. За столом ничего не изволила кушать, всё изволила молчать и на меня смотрела пристально… а вечером-с… По вечерам я, Ольга Петровна, один с ней сиживал — вот именно в этой комнате — знаете, эдак в карты иногда, от скуки, а иногда так, разговор небольшой… Ну-с, вот-с, в тот вечер… (Он начинает задыхаться.) Ваша матушка покойница, долго-долго помолчавши, эдак обратилась вдруг ко мне… А я, Ольга Петровна, на вашу матушку только что не молился, и любил же я ее, вашу матушку… вот она и говорит мне вдруг: «Василий Семеныч, ты, я знаю, меня любишь, а он вот меня презирает, он меня бросил, он меня оскорбил… Ну так и я же…» Знать, рассудок у ней от обиды помутился, Ольга Петровна, потерялась она вовсе… А я-то, а я… я ничего не понимаю-с, голова тоже эдак кругом… вот, даже вспомнить жутко, она вдруг мне в тот вечер… Матушка, Ольга Петровна, пощадите старика… Не могу… Скорей язык отсохнет! (Ольга молчит и отворачивается; Кузовкин глядит на нее и с живостью продолжает.) На другой же день, вообразите, Ольга Петровна, меня дома не было — помнится, я на заре в лес убежал, — на другой же день вдруг скачет доезжачий на двор… Что такое? Барин упал с лошади, убился насмерть, лежит без памяти… На другой же день, Ольга Петровна, на другой день!.. Ваша матушка тотчас карету — да к нему… А лежал он в степной деревушке, у священника, за сорок верст… Как ни спешила, сердечная, а в живых уже его не застала… Господи боже мой! мы думали все, что она с ума сойдет… До самого вашего рождения всё хворала — да и потом не справилась… Вы сами знаете… недолго пожила она на свете… (Он опускает голову.)

Ольга(после долгого молчания). Стало быть… я ваша дочь… Но какие доказательства?..

Кузовкин(с живостью). Доказательства? Помилуйте, Ольга Петровна, какие доказательства? у меня нет никаких доказательств! Да как бы я смел? Да если б не вчерашнее несчастье, да я бы, кажется, на смертном одре не проговорился, скорей бы язык себе вырвал! И как это я не умер вчера! Помилуйте! Ни одна душа до вчерашнего дня, Ольга Петровна, помилуйте… Я сам, наедине будучи, об этом думать не смел. После смерти вашего… батюшки… я было хотел бежать куда глаза глядят… виноват — не хватило силы — бедности испугался, нужды кровной. Остался, виноват… Но при вашей матушке, при покойнице, я не только говорить или что, едва дышать мог, Ольга Петровна. Доказательства! В первые-то месяцы я вашей матушки и не видал вовсе — оне к себе в комнату заперлись и, кроме Прасковьи Ивановны, горничной, никого до своей особы не допускали… а потом… потом я ее точно видал, но, вот как перед господом говорю, в лицо ей глядеть боялся… Доказательства! Да помилуйте, Ольга Петровна, ведь я всё-таки не злодей какой-нибудь и не дурак — свое место знаю. Да если б не вы сами мне приказали… не смущайтесь, Ольга Петровна, помилуйте… О чем вы беспокоиться изволите? какие тут доказательства! Да вы не верьте мне, старому дураку… Соврал — вот и всё… Я ведь точно иногда не знаю сам, что говорю… Из ума выжил… Не верьте, Ольга Петровна, вот и всё. Какие доказательства!

Ольга. Нет, Василий Семеныч, я с вами лукавить не стану… Вы не могли… выдумать такую… Клеветать на мертвых — нет, это слишком страшно…