Том 2. Сумерки духа - страница 15

– Вы думаете, он у сестры?

– А где же? Сегодня воскресенье.

– Он в больнице и не был. Его при мне посадили и увезли, кое-кто подороже сестры! Я знал, что его нет, я пришел сюда с вами говорить, а не с ним.

Ольга сидела бледная, как смерть, без слов.

– Да вы не пугайтесь, – продолжал Самохин. – Только вам надо знать, что его ждет величайшее горе, если он не станет себя иначе держать, не поймет, где его место. Девушка она бессердечная, злая, к тому же богатая и гордая. Ян для нее – ничто.

– Она его не любит? – шепотом спросила Оля. Самохин засмеялся.

– Любит! Что вы, милая моя! Она и мысленно себя с ним рядом не поставит. Так, не замечая, погубит человека. Пожалуй, – прибавил он жестко, – Ян от простоты своей захочет посвататься…

– Боже мой, – простонала Оля, – что же я могу? Ничего, ничего!

Самохин прищурился и спросил не очень громко, скользящим голосом:

– А вы сами очень Яна любите?

Ольга умолкла, посмотрела несколько мгновений на Самохина изумленными, почти злыми глазами, потом вскочила со стула и бросилась вон.

На лестнице, внизу, перед входом в сад, Самохин столкнулся с Яном. Сад был совсем белый, потому что шел снег и уже не таял. На снегу дрожали неясные отблески фонарей на проспекте.

– Это вы, Игнатий? Вы были у меня? – проговорил Ян поспешно и робко. – Войдемте. Я вам расскажу, Игнатий… Вы не должны на меня сердиться…

– Опомнитесь, сделайте милость, – холодно прервал его Игнатий. – Мне сердиться не за что. Вернуться теперь не имею времени. Прощайте. Два слова только: зачем вы не предупредили меня, что ваша миленькая хозяйка питает к вам чувство нежнее дружбы? Она спросила меня, где вы, и когда я сказал – пришла в такое отчаяние, что мне стало ее жаль. Долго вам, при вашем добродетельном сердце, придется ее утешать.

– О, Игнатий, – горестно вскрикнул Ян, – не может быть, она не спросит!.. И в чем я мог вас предупредить? И не спросит она, и не с чего ей в отчаяние приходить… Вы, верно, сказали ей что-нибудь от себя, Игнатий, да? Сказали? Зачем вы сказали!

– Экая вы плакса! Да еще осмеливаетесь меня в чем-то упрекать? Блудлив, как кот, а труслив, как заяц. И могу ли я знать все ваши дрянные шашни, и еще покрывать? Нежный братец! Сестрицу проведать пошел.

– Я действительно не был у Веры, – заторопился Ян, – но я в четверг пойду, я решил. Я все рассказал Раисе Михайловне. Она тоже хочет поехать со мной как-нибудь к Вере.

Игнатий захохотал.

– Поздравляю, большой шаг вперед! Раиса Михайловна, посещающая больницы! Э, все они одинаковы… И к чему мне только это знать? До свиданья, любезный друг. Преуспевайте, преуспевайте!

Он повернулся и пошел.

– Игнатий, Игнатий, ради Бога! – крикнул ему вслед Ян умоляющим голосом. – Вернитесь, я не могу так! Клянусь вам, вы ошибаетесь! Все будет, как было, Игнатий!

Но хлопнула калитка, и Ян понял, что кричать напрасно. Он медленно, понурив голову, стал подниматься по лестнице. Мысль об Ольге томила его. Уже два месяца прошло со времени их разговора в саду. Ян долго мучился, боясь, что оскорбил ее, не зная, что сказать, но Ольга была так весела, проста, смотрела так ясно, что и Ян утешился. Теперь он понимал, что Самохин сделал что-то против него, но понимал тоже, что напрасно утешал себя Олиным спокойствием. Он хотел всей силой хотения, чтобы людям, окружающим его, шло от него только радостное. Но шло горе, и он не знал, что надо делать.

Два дня Ян не видел Ольги. Когда он встретил ее на третий день, ему показалось, что она побледнела и осунулась.

– Оля, – начал он, – я чем-нибудь огорчил вас? Скажите, я все сделаю, мне так больно вас огорчать.

Она испугалась, хотела уйти молча, но потом проговорила с усилием:

– Нет, нет… Чем же вы меня огорчили? Спасибо на добром слове. Я только для вас самого… думала… Что, может, вам лучше туда нечасто ездить. Не очень часто…

Ян заметил, что она сдерживает слезы.

– Оля, – сказал он, взяв ее за руку. – Клянусь вам, я не понимаю, что вы можете думать… Верно, вы на ложной дороге. Но я не хочу говорить об этом. Если то, что я езжу часто… вас огорчает, ну я буду редко ездить, гораздо реже. Без рассуждений сделаю, как вы хотите.