Том 4. Пьесы - страница 5

стр.

Жиль(испуганно). Нет!

Бригелла. Вы же знаете, Зербина ради денег способна на все. Говорю вам, Тривален получит Изабеллу.

Жиль(с отчаянием). Нет!

Бригелла. Клянусь, дорогой Жиль, это правда. Уже сегодня вечером все решится.

Жиль(с отчаянием). Нет!

Бригелла. Тривален спешит из страха перед вами; ему кажется, что Изабелла больше расположена к вам, да оно так и есть.

Жиль. Бригелла, это верно?

Бригелла. Не знаю, дорогой Жиль, но неужели вы верите, что Изабелла может полюбить Тривалена? Эту скотину, эту грубую пошлую силу? Этого неотесанного и пошлого Тривалена?

Жиль. Ах!

Бригелла. Разве вы не знаете, Жиль, что женщину может пленить только душа? Женщина мечтает о поэте, Жиль. Она мечтает о лютне, о вдохновенном возлюбленном, о великой музыке чувств. Вы не знаете, что женщина любит поэта?

Жиль. Ах!

Бригелла. Разве вы не знаете, Жиль, что женщина хочет быть покоренной духом? Блесните мыслью, примите эффектные позы, ослепите поэтическим даром, Пеппе Наппа! Разве вы не знаете, что надо пленить женскую душу?

Жиль. Ах! Это правда?

Бригелла. Не знаю, мой милый, убедитесь в этом сами, ищите и обрящете и будьте счастливы. Изабелла, подойдите сюда, господин Жиль хочет поговорить с вами. (К публике.) Господин Жиль будет говорить с Изабеллой. (Отступает в глубь сцены.)


Изабелла подходит.

Явление 6

Изабелла, Жиль.

Изабелла. Ах, господин Жиль, я…
Жиль. Вы, вы тоже?
О, Изабелла, я как раз искал вас.
Я видел вещий сон, и вот он сбылся.
Прошу вас, посмотрите в ридикюль,
который на руке у вас, — не там ли
лежит мое измученное сердце?
Изабелла. Его там нет, прошу поверить, сударь.
Жиль. Не может быть, дитя мое. Прошу вас,
еще разок взгляните: там оно.
Изабелла. Да нет же, сударь, сами посмотрите.
Здесь только пудра и мои духи,
да носовой платок.
Жиль. О, ваш платочек!
Какая прелесть! Ах, прошу, позвольте
к лицу его прижать. А запах — чудо!
Что это?
Изабелла. Сударь, это мой платок.
Жиль. Нет, это не платок, а сад огромный.
Акация, цветы благоухают.
Луною все озарено. Дорожки
так дивно вьются. Все мечты рождает.
В саду чудес шагает Жиль с платком.
Он тоже освещен сияньем лунным.
Изабелла. Ах, что вы, сударь, что вы говорите!
Отдайте мой платок!
Жиль. Какой платок?
Красавицу я вижу у окна,
она вся в белом и во власти грезы,
мечтает о любви, о милом Жиле,
а Жиль на скрипке под окном играет.
Вот луч луны пал на платок, промокший
от слез любви… Вчера мне сон приснился,
такой же сладкий, как дыханье девы.
И в этом сне я видел вас, о Белла!
Мне снилось, умирал я, но глубоко
ваш плач хрустальный в раны мне проник,
и вскрикнул я, раскрыв объятья: жив я,
не умер, коль меня ты любишь. Нет,
я видел сон другой — и вновь о вас.
Мы в полночь ехали в карете старой.
Нас мчали рысаки лихие, Белла,
по древним городкам, по мостовой,
по улицам уснувших деревень,
сквозь длинные и тихие аллеи.
Луна светила, лаяли собаки,
а мы все мчались. Нет, не так все было.
Мне снились только вы, лишь вас я видел…
А я поэтом стал известным, Белла.
Послушайте, я бесконечно счастлив!
Взгляните на меня и убедитесь:
я улыбаюсь вам.
Изабелла. О да.
Жиль. Я счастлив.
Бригелла. Пардон, я вынужден прервать вас,
но дело очень срочное, поверьте.
Не возражаете, надеюсь, Белла?
На пару слов, прошу вас, милый Жиль.

Изабелла, поклонившись публике, отступает в глубь сцены.

Явление 7

Жиль, Бригелла.


Бригелла. Извините, Жиль, но сейчас не до лирических изъяснений. Помните, дело идет о Изабелле.

Жиль. Ах, я ее люблю и так несчастен,
что слезы лью, и в то же время счастлив,
и радость светит из очей моих,
и вместе с тем готов заплакать с горя.

Бригелла. Бросьте, Жиль, я лирики не понимаю.

Жиль. Я говорю, что плачу от печали,
что счастлив вновь, что я ее люблю
и что несчастен я.

Бригелла. Хорошо, Жиль, об этом в другой раз. А сейчас последите, чтобы Тривален не получил, вернее, не купил вашу Изабеллу.

Жиль. Что мне делать, Бригелла?

Бригелла. Милый Пеппе, вы же не можете претендовать на Изабеллу. Не забывайте, что вы разорены и вообще не имеете средств к существованию.

Жиль. Но мои актерские перспективы…

Бригелла. Не обольщайтесь, милый Пеппе, они весьма убоги. Публике, говоря по правде, уже приелись лирические образы, и она хочет видеть на сцене пафос, активность, героизм и трагические характеры.