Том 5. Стихотворения, проза - страница 13
Под узловатою, таящей рябь корой
Проходят жилы нор, чуть зримых жизнь лелея.
Под выступом дупла не логовище змея,
В шуршаньи бредовом пчелиный дикий рой.
Меж днем и днем в ночи хмельная снов затея.
Мудрость
Замедля мыслью зрящею в зверином,
Любовно возвращаясь к тем рядам,
Которым имена пропел Адам,
Блуждая с Евой до лесным долинам, –
Ваяя дух свой так, чтоб он к картинам
Земли и Неба шел, как входят в храм,
Ни за какое счастье не отдам
Я мудрость змия с сердцем голубиным.
В извиве, ртом касаясь до хвоста,
Объемлет он весь круг миротворенья.
В нем океан. В нем голубое мленье.
И в двух былинках знаменье креста,
Я знаю, миром водит Красота,
Чтоб в бездне звезд не умолкало пенье.
Здание
Из донесенной пламенным жерлом,
В разлитии остывшей плотной лавы
Основа дома. Стены – из дубравы.
На срубах – мох невянущим узлом.
Послушать любят, как играет гром,
Из ясеня и клена архитравы.
Конек ветрам вещает: «все вы правы».
Лазурь за каждым сторожит углом.
Уходит в высь игла из чистой стали.
На стали – пурпур. Знамя – Красота.
Резвятся в небе тучки. Та и та.
А небо – цвет изысканной эмали.
И гром велит, чтоб каждая мечта,
Идя к другой, была как звук в хорале.
Сокровенность
Мой путь среди утесов крутоемен.
Но я нашел в объеме диких скал,
Чего, любя красивое, искал.
И мне не жаль, что в мире я бездомен.
Привольно духу в срывах тех хоромин,
Что Гений Гор, когда он низвергал
На глыбу глыбу, для себя слагал.
Я царствую среди каменоломен.
В моих ночах цветет стоцвет, алмаз.
Из аметистов млеющие стены.
Опал мерцает, ворожа измены.
Для перстня камень есть кошачий глаз.
Все камни к свету вырвутся в свой час,
Как Красота – из океанской пены.
Перстень
Из золота чистейшего оправа.
Линейность совершеннейшая, круг.
Чуть шевельнешь, и заиграет вдруг
В гнезде всех красок – огненная слава.
Лучи бегут налево и направо.
Горит. Пожар утонченный вокруг.
В нем только радость, если ты мне друг.
А если недруг, сила в нем удава.
В захваткой лапке цепкого гнезда
Три камня. Изумрудный, алый, синий.
Раздельно-триединая звезда.
Качнешь вот так, увидишь города.
Они твои. Качнешь вот так, пустыней
Безжизненной ты скован навсегда.
Аквамарин
Аквамарин, струясь по ожерелью,
Втекает в переливную волну,
Которая поет про глубину,
Зеленовато-светлою свирелью.
Цвета в цветы с лукавой входят целью,
Расширить власть, увлечь к любви и сну,
Звено с звеном вести в века весну,
Цвета влекут нас к хмелю и похмелью.
Цветы земле. Цвета и в глубь земли
Уходят, напевая завлеченье.
Аквамарин – глубинное теченье.
В земле рыдали страстью хрустали.
Влюбились в лист. Их мысли в них зажгли
Зеленовато-зыбкое свеченье.
Лучший стих
Прекрасно-тяжки золотые слитки,
Природою заброшенные к нам.
Прекрасен вихрь, бегущий по струнам,
Ручьистость звуков, льющихся в избытке.
Прекрасна мудрость в пожелтелом свитке,
Сверканья тайн, огонь по письменам.
Прекрасней – жизнь отдать бегущим снам
И расцветать с весной, как маргаритки.
Из всех, мечте дарованных, цветов,
Быть может, этот цветик самый скромный,
Такой простой, невинный, неизломный.
В нем не отыщешь орхидейных снов,
Ни тех, что ирис даст изящно-томный.
Но лучший стих – где очень мало слов.
Зеркальность
В прерывистых и скорых разговорах,
О сказочном, о счастье, бытие,
Мне нравятся речения твои,
В них искра, зажигающая порах.
Что ты не замедляешься на спорах,
А льешь свой ум, как вспевность льют ручьи
Что выпеваешь душу в забытьи, –
Люблю и слышу крыльев некий шорох.
Как полубог Эллады Гераклит
С усладой правду видишь ты двойную.
Ты как бы зов: «Люблю, но не ревную».
Ты словно лик загрезивших ракит:
Вода зеркалит ветку вырезную,
Другая ветка связь с землей крепит.
Художник
К сосцам могучей матери-земли,
Протянутым всем подлинным и сущим,
Припав, как сын, ты жадно пьешь сосущим
Лобзанием и мед и миндали,
И ландыши, что пьяно расцвели,
Как свечечки по многотенным кущам,
И яркий день, что жжет огнем нелгущим,
И громкий смех, и тихий звон вдали.
Ни раною, ни мыслью не отравлен,
В размерности ты все вбираешь в сон
Своих зрачков. Ты как бы сын племен, –
Которым первый миг земли был явлен.
Весь цельный луч в тебе сейчас прославлен,
Хоть радугой еще не преломлен.
Различность
На слизистой спине немой медузы