Том 7. Литература второй половины XIX в. - страница 25

Говоря об эстетической природе реализма, его своеобразии, отличии от классицизма и романтизма, от дидактизма просветителей, критик в первую очередь настаивал на «объективности» реалистического метода. Ибо, по его убеждению, произносить приговор явлениям жизни не значит кого — то за что — то порицать, а значит понять обстоятельства, в которых находится человек, рассмотреть, какие сочетания жизненных условий удобны для хороших действий, какие неудобны. И в этой связи ставилась проблема соотношения правды и жизни и правды художественной, факта и вымысла, типического и индивидуального.

Производя «переоценку ценностей», подчас весьма суровую, определяя место и значение того или иного явления искусства и литературы в истории национальной художественной культуры, в духовной жизни нации, он неизменно руководствовался требованиями народности. «Точка зрения народа» — главное условие, поставленное «реальной критикой», ее идейным вдохновителем и теоретиком Чернышевским литературе.

Свое дальнейшее, полное развитие основные постулаты «реальной критики» получили в критико — публицистическом творчестве Добролюбова. В основных своих положениях гносеологическая концепция Добролюбова, его эстетическое кредо совпадает с учением Чернышевского: оба критика рука об руку сражались за утверждение материалистических методологических принципов в подходе к явлениям литературы, в их анализе и оценке. Главное требование реальной критики — жизненная правда, без которой немыслимы никакие другие художественные достоинства произведения. О значительности художественного произведения Добролюбов — в соответствии с его материалической концепцией познания, революционно — просветительскими убеждениями и верой в общественно — преобразующие возможности искусства — судил по тому, «как глубоко проник взгляд художника в самую сущность явления, как широко захватил он в своих изображениях различные стороны жизни». Только так и можно решить, как велик талант художника.

Добролюбов начал с истории литературы. Первая его статья (1856) в «Современнике» была посвящена издававшемуся Екатериной II в 80‑х годах XVIII в. журналу «Собеседник любителей российского слова». Исследовательский характер носили и другие его работы: «О степени участия народности в развитии русской литературы» (1858), «Русская сатира в век Екатерины» (1859). Однако, обращаясь к прошлому, он думал о настоящем и в историко — литературных своих сочинениях со всей доступной в подцензурном издании остротой ставил вопросы общественной роли искусства и литературы, был озабочен актуальными для своего времени социально — политическими проблемами.

Но, естественно, с наибольшей очевидностью эта направленность его критического творчества проявилась в статьях и рецензиях, посвященных современной литературе. Классическим образцом «реальной критики», демонстрирующим ее несомненную силу и раскрывающим ее специфику, стали разборы романа Гончарова «Обломов» и драмы Островского «Гроза». Добролюбовская трактовка Обломова и «обломовщины» в статье «Что такое обломовщина?» (1859), своей глубиной и прозорливостью поразившая даже самого создателя романа, примыкает к серии выступлений Чернышевского против российского либерализма и знаменует собой начало нового этапа в идеологической борьбе эпохи.

Анализируя тургеневскую «Асю» и образ героя этой повести в статье «Русский человек на rendez — vous», Чернышевский выдвигает проблему «лишних людей» в жизни и литературе. Наступавшая революционная ситуация обнажила слабость вчерашних героев. Писатели — шестидесятники, в первую очередь Чернышевский, пытались реалистически воплотить героя, не рефлектирующего, не «заедаемого» консервативной средой, а активно воздействующего на окружающий его мир. Не всегда им удавалось преодолеть известный схематизм, заданность и умозрительность предлагаемых решений. Но в принципе поиск этот был плодотворен и, как показало дальнейшее развитие литературы, перспективен. «Модель» нового героя была теоретически обоснована в критико — теоретических работах Чернышевского и Добролюбова. «Положительным человеком» признавался тот, кто сознательно перестраивает жизнь, опираясь на ее внутренние законы.