Томас Бекет [=Бекет, или Честь Божья] - страница 10
Гвендолина (на мгновение перестает играть). Они все еще едят?
Бекет. Да. Они наделены способностью поглощать пищу в немыслимых количествах.
Гвендолина (снова перебирает струны, нежно). Как мой повелитель может проводить все дни и ночи напролет с такими людьми?
Бекет (присев около нее, ласкает ее). Когда твоему повелителю приходится слушать споры ученых богословов о том, какого пола ангелы, ему еще скучнее, моя милочка. Им столь же недоступно понимание истинной сути вещей, как и животным…
Гвендолина (снова перебирает струны, нежно). Я не всегда понимаю слова своего повелителя, когда он оказывает мне милость и говорит со мной. Я знаю только, что приходит он ко мне очень поздно…
Бекет (лаская ее). Мне лишь одно и доставляет радость — приходить к тебе. Красота — одна из тех немногих вещей, которые заставляют верить в бога.
Гвендолина. Я ваша пленница. И принадлежу своему повелителю телом и душой. Такова воля божья, раз он даровал норманнам победу над моим народом. Если бы победил народ Уэльса, я вышла бы замуж по воле божьей за человека своей расы, в замке своего отца. Но бог не пожелал этого.
Бекет (мягко). Это рассуждение не хуже всякого другого, моя кошечка. Но посколько я тоже принадлежу к побежденному народу, мне порой кажется, что бог сам немного запутался в этих делах… Поиграй еще…
Гвендолина (начинает играть, неожиданно очень серьезно). Я солгала. Ты мой повелитель. Бог тут ни при чем. И если бы даже валлийцы победили, ты все равно мог бы похитить меня из замка моего отца. Я пошла бы за тобой.
Бекет внезапно встает и отходит прочь.
Гвендолина (перестает играть, тоскливо смотрит на него). Это плохо, что я так сказала? Что с моим повелителем?
Бекет (замкнуто). Ничего. Я не желаю, чтобы меня любили, я говорил тебе об этом.
Занавес приоткрывается, входит король.
Король (немного навеселе). Сын мой, ты нас покинул? А знаешь, мы были правы. Они во всем разобрались: они дерутся вилками! Решили, что очень удобно выкалывать глаза соседу. По их мнению, у вилок подходящая для этого форма… Пойди туда, сын мой, а то они их переломают…
Бекет уходит за занавес, чтобы утихомирить пирующих. Слышно, как он кричит: «Мессиры, мессиры… Нет, это вовсе не кинжалы, уверяю вас… это только для того, чтобы брать мясо… Подождите, я сейчас еще раз вам покажут..» За занавесом слышны громкие взрывы смеха.
(Останавливается около Гвендолины, разглядывает ее.) Это ты играла, пока мы там ели?
Гвендолина (склоняясь в низком поклоне) . Да, сир…
Король. Сколько у тебя талантов!.. Поднимись! (Поднимает ее и слегка поглаживает.)
Она смущенно отодвигается.
(Со злой улыбкой.) Ты боишься, мое сердечко? Ничего, скоро привыкнешь. (Поворачивается к занавесу.) Эй, Бекет! Эй, папаши, довольно жрать! Идите слушать музыку. Свое брюхо вы уже ублажили, надо подумать и о душе! Играй! Ты…
Входят Бекет и четыре барона с багровыми лицами. Гвендолина берется за виолу. Король развалился позади нее на кровати. Бароны, вздыхая, распускают пояса, садятся в кресла и постепенно начинают дремать. Бекет стоит.
Скажи ей, чтобы она спела нам что-нибудь грустное… После обеда я люблю печальную музыку, помогает пищеварению… (Икает.) Ты слишком сытно кормишь, Томас… Где ты украл своего повара?
Бекет. Я купил его, государь. Он француз.
Король. Да? И не боишься, что он тебя отравит? А сколько стоит такой французский повар?
Бекет. Хороший повар, как у меня, в одной цене с лошадью, сир.
Король (искренне возмущен). Какой позор! Какое падение нравов! Нет такого человека на свете, который стоил бы лошади. (Пауза.) А если я тебе скажу: даром ничего не дается… — ты помнишь? — и попрошу его у тебя, ты мне отдашь?
Бекет. Конечно, государь.
Король (с улыбкой, нежно поглаживает Гвендолину). Я не требую у тебя твоего повара. Я не хочу есть слишком сытно каждый день, человек от еды тупеет… (Икает.) Играй погрустнее, еще грустнее, моя кошечка… (Икает.) Прямо в глотке застряло твое жаркое из косули… Заставь ее сыграть ту жалобную песню о твоей матери, Бекет. Мне она больше всего нравится.
Бекет (замыкаясь). Я не люблю, когда поют эту песню, государь.