Томирис - страница 28

— Большая удача, что ты попался наконец-то в наши руки. Мы окропим погребальный курган твоей кровью — лучшей жертвы он сам бы не пожелал себе.

— Прежде прикажи развязать мне руки — я сам к вам пришел!

Кейхосроу вопросительно взглянул на вочнов, приведших пленника. Те развели руками и подтвердили:

— Он сам шел к нам, но руки мы ему связали на всякий случаи.

— Развяжите!

Воины развязали; Спаргапис потряс затекшими руками, а затем, размахнувшись, влепил оплеуху сначала одному воину, а затем и другому.

— Чтобы запомнили, кому связали руки.

Воины растерянно моргали, а толпа взорвалась негодующими возгласами.

— Тихо! — властно крикнул Спаргапис и, дождавшись удивленной тишины, продолжал: — Ты обвиняешь меня, народ абиев, я сам пришел на твой суд, чтобы оправдаться. Докажи мою вину, и я готов своей жизнью рассчитаться за нее.

А пока я гость, и позор тебе, народ абиев, за то, что ты попрал священный закон гостеприимства!

— Тебе ли упрекать нас в нарушении закона, когда ты сам порождение беззакония...

— Замолчи, старик! Прежде скажи, в чем моя вина перед абиями?

— Их столько, что было бы пустой тратой времени все их перечислять, но я от имени племени предъявлю три вины перед нами, — важно сказал Кейхосроу. — Первая из них — ты насильно увез дочь нашего вождя Зарину и сделал ее своей наложницей!

— Да, слишком долго ты зажился на этом свете, если забыл, что похищение невесты не укор молодцу, а хвала. И не наложницей мне была моя незабвенная голубка, а женой, запомни это! Да разве ты, имеющий много жен и не имеющий сил удовлетворить хотя бы одну из них, сможешь понять, что такое любовь? Это когда все женщины мира сливаются для тебя в одну — единственную и неповторимую! Это когда ты дышишь и живешь ее дыханием, обоняешь благоуханный запах ее тела, когда видеть ее для тебя ни с чем не сравнимая радость, а обладать ею — всепоглощающее счастье!

Народ внимательно слушал речь Спаргаписа: когда он сказал о похищении, всхохотнули молодые джигиты, когда бросил в лицо Кейхосроу упрек в его бессилии, засмеялись все, а когда заговорил о своей любви, тихо всплакнули женщины. Кейхосроу был в явном замешательстве от напористости Спаргаписа. Он обратился за советом к старейшинам. Пошептавшись с ними, он бросил Спаргапису:

— Мы отпускаем тебе эту вину.

Толпа одобрительно зашумела. Ее симпатии начали переходить на сторону Спаргаписа. Кейхосроу поднял руку, призывая к порядку, воцарилась тишина.

— Ты пролил много крови абиев, и этому нет прощения! Но мы даем тебе возможность, если сможешь, оправдаться и от этого тяжкого обвинения. Говори!

Над толпой повисла настороженная тишина.

— Что ж, я этого не отрицаю.

Народ тревожно загудел.

— Я этого не отрицаю,— повторил Спаргапис и продолжил: — Но разве храбрые абии — агнцы для заклания? А сколько верных мне воинов погибло от метких стрел и острых акинаков ваших? Если же считаться, то вспомните, сколько от ваших рук погибло тохаров, гузов, аланов, ятиев и других массагетов? Море крови! И не всегда за правое дело вы убивали родственных саков, абии. Но ведь частенько бывает, что и в одной семье брат тузит брата, но ведь от этого они не перестают быть родными братьями и после драки наступает мир и согласие. Так и я пришел к вам, абии, с миром.

Польщенные словами Спаргаписа о храбрости, абии одобрительно загудели. Кейхосроу обернулся, как бы за поддержкой, к группе старейшин. Те одобряюще кивнули головами. Кейхосроу вновь обратился со словами к Спаргапису:

— Что ж, ты хорошо сказал о братьях, и мы отпускаем тебе и эту вину. Но вот последнее обвинение — ты проклят нашим вождем Фарзаном, он умер, и, как бы ты ни был искусен в красноречии, тебе не снять этого проклятия до самой твоей смерти!

Абии замерли, обратившись в слух.

— Не спеши, Кейхосроу. Я отвечу и на это ваше ложное обвинение. Когда Фарзан, возроптав, проклял меня — царя и господина, а также и своего единственного сына, который понял мою правоту, то всемогущие боги не меня и Скилура, а Фарзана за его кощунство лишили разума!

Это бы миг торжества Спаргаписа! Ведь и взаправду боги оказались на стороне Спаргаписа и жестоко покарали самого Фарзана. Самое тяжкое обвинение разлетелось в пух и прах!