Топка - страница 16

«Оленей у нас не было, — начал дедушка Яр, — гоняли чужих оленей и получали за это одно горе. Жили мы тогда в тундре. Приехал в тундру царский начальник. Везти его пришлось моему сыну Унянге. Начальник был со светлыми пуговицами и сильно злой. Все его боялись. Везли день и ночь, не жалели оленей. Ехать было очень трудно. У реки тряхнули сильно олени теплые нарты, в которых сидел начальник в дорогой шубе. Начальник открыл дверки и подозвал Унянгу. Подошел Унянга, а начальник изо всей силы ударил Унянгу по лицу. Сильно больно пришелся удар, на морозе боль страшная бывает. Но Унянга ни слова не сказал. Разве можно начальнику что сказать!

Начальник орет:

— Гони оленей тихо, везешь меня, начальника! Дурак!

Унянга остановил оленей, взял свой острый нож и обрезал кожаные веревки.

— Что остановился? — кричит начальник, — гони оленей быстрее!

А Унянга уже далеко-далеко верхом на олене едет.

Приехал Унянга в чум. Узнали богатые, что бросил Унянга злого начальника в тундре, испугались и поехали искать. Нашли. Приехал начальник, обогрелся, да как заорет:

— Дайте мне виновника!

Собрались все наши люди в чум и стоят, шапки на глаза надвинули. Смотрит злой начальник и узнать не может Унянгу. Рассвирепел еще больше начальник и крикнул:

— Снимите шапки, всех в тюрьму посажу!

Тюрьма самое страшное. Смелый был мой сын Унянга, схватил он лук и наставил стрелу в самое сердце злого начальника.

Испугался начальник, лицо как снег стало, а потом тонким голосом крикнул:

— Вяжите его скорее кожаными веревками! Вяжите!

Но никто не хотел вязать Унянгу.

Уехал злой начальник. Вскоре приехали русские солдаты с ружьями, чтобы схватить Унянгу.

Но поймать Унянгу было трудно: как дикий олень бегал мой сын. Никогда бы его не поймали. Помог проклятый Пальси — Медвежья пасть, он выдал моего сына, а богатые схватили Унянгу, связали и передали солдатам. Не видел я больше своего сына Унянгу. Рассказывали потом, что накинули ему на шею петлю и задавили».

Две крупные слезинки скатились по щекам дедушки Яра и упали на мягкие шкуры. Вечер прошел у гостей скучно.

Топке хотелось плакать.

На стойбище проходило собрание. Дедушка Яр стал говорить. Он не знал что сказать. Потоптался на месте и опять рассказал о том, как погиб его смелый сын Унянга.

Опять все слушали внимательно и печально качали головами.

Приехавшие из соседнего совета сказали:

— Старое время прошло, оно не вернется. Жизнь новую надо строить. Теперь — сами хозяева, решайте: кто от вас поедет делегатом на съезд.

Долго обсуждали и выбрали делегатом отца Топки.

Из толпы послышался грубый голос:

— На голом камне трава не вырастет, — бедный не может управлять большим делом!

Это кричал сын Пальси. Но ему не дали договорить и выгнали с собрания.

Сын Пальси бешено сверкнул глазами. Но его никто не боялся. Все чувствовали за собой силу и очень этим гордились. Собрание просило отца Топки передать в городе большому совету их просьбы.

Просьб было много, говорили три дня. Даже бабушка Токма передала свою просьбу:

— Пусть большой совет мне старухе иголку пошлет.

Испугался отец Топки, что в голове у него все просьбы спутаются и говорит:

— В голову мою не входит много слов. Может быть, убавите, а то забуду?

Никто не хотел свою просьбу снимать. Сбоку сидел Топка маленький, он шепотом сказал отцу:

— Все просьбы вот тут, — и показал на серенькую тетрадку.

По старому обычаю большому начальнику подарки дарили. К ногам отца Топки падали золотистые шкурки лисиц, белок, песцов. Люди клали шкурки со словами:

— Самому большому совету даю лучшее из своей добычи.

Приехавшие сказали:

— Шкурки возьмите, сдадите их в кооперативную лавку, теперь она будет близко.

Тогда самый старый из всех — дедушка Яр — подал что-то завернутое в шкуру со словами:

— Лучшее наше кушанье — язык и мозг оленя — большому совету в подарок передай от всех людей нашей стоянки.

Он низко поклонился.

Через день Топка и его отец уже ехали в далекий город, Топка был необычайно рад. Погоняя оленя, он думал:

— Теперь отец увидит сам все чудеса города.

От радости Топка запел свою любимую песенку.

Ехали долго. Отец Топки всему удивлялся. Никогда в жизни ничего подобного он не видел.