Вот по этим, хитростным причинам,
Разобравшись в благостьях моих
Я спасибо шлю — своим грузинам,
А моей грузинке — целый стих…
Спят ущелья, непробудны горы,
Лик луны так нежно наклонен;
В низких саклях крепкие запоры,
Но не крепче, чем хозяйский сон.
Всюду тихо. Люди все уснули;
Ночь сошла прохладна и бела,
Но хотя темно в твоем ауле,
Я не верю, чтобы ты спала.
Выходи ж, — чуть слышная, как ветер,
Покажись, — чуть зримая, как шаль,
Я сейчас один на целом свете,
И тебе наверно будет жаль.
На душе моей большая рана;
Наклонись и взглядом исцели;
Ты мудра, как целый том Корана,
И свежа, как зелень у земли.
Друг мой смуглый, свет мой полуночный,
Как я рад назвать тебя своей!
Только… к чорту этот стиль восточный,
Где я — словно бык среди коней.
Я ведь цвел и вырос в русской зыбке,
И привык по-русски говорить…
Но не думай будто по ошибке
Мог тебя я в скуке полюбить.
Нет, я все продумал ход, за ходом,
Все различья климатов и рас
И подумай только… — мимоходом
Полюбил с тобой и твой Кавказ.
Ты — туземка, я — всегда прохожий,
И с тобой, хорошая моя,
Друг на дружку также мы похожи,
Как похож индюк на соловья.
И еще ко всей такой печали, —
Ты наверно помнишь старину,
Как упорно предки воевали
За свою высокую страну.
И мой дед, казак, не знавший страху
Разгулявшись в праздник боевой, —
Не одну косматую папаху
Смахивал на землю с головой.
Но послушав сердца ли, ума ли,
Разберись… и ты, поймешь сама,
Что, — коль деды кое в чем хромали,
Не должны ж и мы сходить с ума.
Нет. Я нашу полюсную встречу
По иным веленьям освящу
На тепло — теплом тебе отвечу,
За любовь — любовью отплачу.
Выходи ж… Туманными ночами
Под луной так сказочен Дарьял,
Мы взойдем меж темными камнями
На одну из самых светлых скал.
Там, вверху, в намеченной пещере,
У костра присядем на песок…
И расскажет миру буйный Терек,
Как роднятся Север и Восток.