Топоры, вода и хвост - страница 9

По прошествии двух часов орк убил высунувшегося из лесных кустов оленя. Завидев его, Ркат в мгновение ока выдернул из чехла на поясе один из своих топоров и швырнул в неосторожное животное. Оружие попало тому прямо в голову, и олень упал.

Подойдя поближе я увидел, как глубоко вошел топор и подивился силе спутника. Металлическая часть оружия почти полностью скрылась в черепе животного.

Судя по небольшим еще рогам, олень был еще молод, а значит мясо его должно быть нежным.

Я подумал, что есть нам его придется сырым, так как вряд ли у моего спутника есть спички или зажигалка. Однако он вытащил из одной сумки два каких-то камешка и, постучав их друг о друга, высек сноп искр над кучкой сухого мха и небольших веток, собранных в траве, и вот уже рядом с ним весело заплясал небольшой язычок пламени. Ркат подкладывал все больше веток и, наконец, костер разгорелся всерьез. Орк одним движением выдернул глубоко засевший в черепе животного топор и срубил пару кустов. Он расположил их над костром, соорудив какую-то хитроумную конструкцию. Дым, шедший от костра, тут же прекратил подниматься, а застелился по земле, тая в воздухе в нескольких метрах от нас.

Не обращая на меня внимания, Ркат принялся разделывать тушу оленя. Сначала он отрубил ему все четыре ноги, отделил верхние части от нижних в коленных суставах, освежевал и, насадив на толстые прутья, повесил по краям костра. Отрезки с копытами выбросил за ненадобностью. Затем орк вытер топор о мох, всунул в чехол на поясе и, достав кинжал, начал ловко снимать шкуру с обезноженной туши.

За несколько минут он снял ее, выпотрошил оленя, отрезал наиболее понравившиеся ему куски мяса и сложил их в обрезок шкуры, завязав тот мехом наружу в подобие узелка с помощью куска веревки.

Вернувшись к запекавшимся ногам, орк повернул их к костру другой стороной, сел и принялся чистить свой кинжал о траву. Через некоторое время он оглядел его и, видимо оставшись довольным результатом, отложил в сторону. После чего сняв с себя оба топора вместе с поясом, стал небольшой щепкой очищать их от грязи.

Все это время я сидел в паре шагов от него и, осознавая свою бесполезность, следил за его действиями.

Мне стало ясно, что бояться того, что он сожрет меня, уже не стоит. Ему наверняка было легче завалить меня, чем оленя. А потому я дождался, пока он дочистит своё оружие и только потом подошел ближе.

Он выдернул из земли один из прутьев с уже полностью приготовленным мясом и протянул мне. Я осторожно снял с палки зажаренную конечность и аккуратно, стараясь не обжечься, принялся за еду. Без соли и хлеба, конечно, было не то, но, как говорится, "на безрыбье и рак рыба".

Ркат ел быстро, отрывая от своей порции большие куски и тут же их проглатывал, почти не жуя. Он обглодал две ноги пока я едва справился с одной. Когда он мне протянул оставшуюся у костра порцию я выставил вперед ладонь и покачал головой из стороны в сторону. Я был сыт.

Орк пожал плечами и сожрал мясо с последней ноги так же быстро, как и с предыдущих.

После этого он отбросил кости и что-то проворчал себе под нос.

Мне это все надоело и, окликнув его, я приложил ладонь к груди, произнеся:

- Игр!

Он в недоумении посмотрел на меня.

- Игр! - повторил я.

- Ркат! - ударив себя кулаком в грудь, прорычал он.

Я похлопал ладонью по свободному от травы участку земли.

- Земля, - сказал я.

Несколько секунд орк думал, а затем, сообразив, хлопнул рядом своей огромной лапищей и сказал:

- Граыг.

Я повторил. Слово не сложное, пусть и звучит незнакомо.

Поднял руку вверх, указывая на небосвод и сказал:

- Небо.

- Ргазва, - был ответ.

- Дерево, - похлопал я по стволу.

Он снова ответил.

Так мы с ним упражнялись, пока не пришло время идти. И даже по пути я задавал ему вопросы, указывая то на части своего тела, то на объекты окружающего нас пространства.

Спутник мне попался терпеливый и неизменно отвечал. Кроме того, я с удивлением заметил, что он тоже старался запомнить мои слова.

В общем, язык его не был сложным и уже на пятый день пути я смог объясниться с ним не только жестами, но и отдельными выражениями. В речи орка преобладали твердые согласные буквы и рычащие звуки. Он не глотал окончания, как это делали англичане, и не гнусавил как французы, не рвал слова на слоги, как китайцы, и не выдавал их длинными очередями, как это делали японцы.