Торадора! - страница 3
- ...Фуу. Точно, если я не покормлю... малыш Инко!
- Даа, - последовал пронзительный ответный крик на грубое обращение подростка-ученика старшей школы. Отлично, он проснулся.
Взяв себя в руки, мальчик, все еще оставаясь босиком, прошел в обшитую досками кухню. Приготовив корм и газетные листы для смены подстилки, он направился в гостиную, пол в которой был выслан татами[1]. Когда подросток убрал тряпку, которая была накинута на стоявшую в углу комнаты птичью клетку, состоялась встреча лицом к лицу с милым домашним питомцем, которого он не видел целую ночь.
Неизвестно, каким образом это происходит в других домах, во всяком случае, в семье Такасу попугая[2] держали именно так. Во время сна внешность птицы была до ужаса неприятной, поэтому клетку приходилось вот так укрывать до утра, пока питомец не проснется.
- С добрым утром, малыш Инко.
Это был длиннохвостый попугай с оперением желтого цвета. По-видимому, как заведено, пока мальчик пополнял запас корма, он обращался к птице.
- С-с дбры... с добрым утрм.
Сообразительный малыш Инко, верхние веки у которого жутко и, кроме того - по непонятной причине, дергались от тика, кое-как сумел произнести ответное приветствие по-японски. Хотя он проснулся, он был весьма взвинчен. В подобный момент попугай совершенно не был милым, и ничего собой не представлял.
- Малыш Инко, попробуй-ка произнести: "Покушаем".
- Покуша, кушае, шаем... Покушаем! Покушаем! Поку! Ша!
- Хорошо, достаточно. Итак, именно сегодня проверю, сможешь ли ты произнести это или нет. Сумеешь ли ты выговорить свое имя? ...Попробуй-ка произнести: "Инко".
- Ин, ин-и, ин, н, нн... ин.
По-видимому, прилагавший все свои силы попугай, тряся головой, сильно накренил вперед тело, расправил крылья и хлопал ими.
- ...Ин... - его глаза сузились, а из клюва выглянул язык пепельного цвета. "Возможно, именно сегодня он это сделает", - хозяин попугая крепко стиснул кулаки. Тем не менее:
- Пффф.
"Ах, что за глупая эта птица? Чего еще ждать, ведь мозг у него весит всего один грамм?" - и в тот момент, когда мальчик, вздыхая, собрал запачканные газеты в виниловый мешок, сложил воедино остальной мусор и уже намеревался направиться в кухню...
- ...Ку-да-и-дешь...
Кажется, еще один глупец проснулся по другую сторону от распахнутой фусумы[3].
- Малыш Рю, ты надел школьную формууу... зачееем...?
Энергично завязывая входное отверстие пакета с мусором, мальчик обернулся к хозяйке голоса:
- Иду в школу. Кажется, я говорил тебе вчера, что сегодня начинается новый семестр?
- ...Каак... - широко раскинув ноги на футоне[4], это создание повторяло: "Тогда, тогда..." - таким голосом, словно сейчас расплачется. - В таком случае мой обед... мой бэнто[5]...? Не чувствую запаха моего бэнто... ты не приготовил для меня?
- Нет.
- ...Нееее...! ...Если я проснусь, в таком случае, что же мне делать...? Ничего съестного нет...
- Я вернусь к тому сроку, когда ты проснешься. Ведь это - только церемония начала нового учебного года.
- Чтоо... Вот каак... Хе-хе-хе-хе, - посмеиваясь, она внезапно принялась с громкими звуками стукать друг об друга своими ранее разведенными[6] ногами. Прямо - ножные аплодисменты... нет, это - бедродисменты.
- Церемония начала нового учебного года? Поздравляяяяю! Значит, с этого дня малыш Рю - ученик второго класса?
- Вместо этой чепухи припомни, ведь я тебе говорил: что бы ни произошло перед отходом ко сну - просто удали с лица косметику, не так ли? И даже хотя я своевременно купил про запас очищающие салфетки, поскольку ты жаловалась, как затруднительно смывать грим... аах, снова сплошь испачкала основой наволочку на подушке... не отчищается. Разве ты не знаешь, что твоя кожа - уже не как в школьные годы.
- Извини.
Женщина поднялась, и при этом ее трусики, расцветкой напоминавшие леопардовую шкуру, так и остались неприкрытыми, а ее большие груди заколыхались. Ее волнистые волосы почти что золотистого цвета, упавшие в ложбинку между грудей, совершенно спутались. И жест, которым она поправила прическу, и руки с длинными ногтями - все это была "женская аура", словно бы сочившаяся из нее.