Торпедоносцы - страница 46

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан Усенко!

— Борисов? — удивился тот и подал руку. — Вот так встреча! Рад повидать тебя и поздравить, так сказать, лично с двумя боевыми орденами. Так держать, перегонщик! Ну, расскажи, как воюют наши бывшие однополчане?

— Пока, вроде, неплохо. Стараемся, берем пример с гвардии! А к нам на пополнение прибыли Макарихин и Лясин. Помните?

— Федора Николаевича? Как же! Куда же его определили?

— Во вторую к майору Ковалеву заместителем. А два дня назад прибыла эскадрилья Михайлова. Ах да! Они прибыли на перегонку уже без вас… Зачем нас сюда собрали, Константин Степанович, не знаете?

— Отчасти. Василий Иванович Раков говорил, что якобы будем переходить к новой форме боевой деятельности. Обещают усилить прикрытие. За нашим полком закрепляют четырнадцатый, за вашим двадцать первый. Кстати, ты знаком с замкомандира этого полка майором Кудымовым? Вот это, скажу тебе, Миша, летчик! Вон он сидит справа. Роста небольшого, но гигант в воздухе! Живая легенда!

Борисов с минуту разглядывал аккуратно скроенного подвижного майора, встретился с ним взглядом и даже уловил лукавинку в его взоре.

— Ого! Пять орденов! — не сдержал восхищения торпедоносец. — А с виду такой простой, добродушный.

— Этот добродушный летчик в Японии объявлен личным врагом микадо. Дмитрий Александрович Кудымов, будучи в Китае добровольцем, сбил в единоборстве знаменитого японского «короля неба» Ямомото. За эту победу лейтенанта Кудымова наградили первым орденом Красного Знамени. Великую Отечественную он начал под Одессой, прикрывал Николаев. Между прочим, первым там применил истребители для штурмовки немецких танков, за что был награжден вторым орденом Красного Знамени. Потом дрался в небе Севастополя, Новороссийска… Человек редчайшей биографии! К слову, тоже был перегонщиком, потом вырвался в блокадный Ленинград. Воюет здесь, на Балтике, с сорок второго. Я с Дмитрием Александровичем летал на уничтожение дальнобойных и морских стационарных батарей, вместе топили крейсер ПВО «Ниобе» в Котке, Скажу тебе, Михаил, более надежного и самоотверженного телохранителя я не встречал за всю войну. Между прочим, он летает на «яке» с надписью: «Олег Кошевой!» Стоп! Начальство появилось.

На совещании присутствовал генерал-лейтенант авиации Самохин, но открыл его командир 8-й минно-торпедной авиационной Гатчинской Краснознаменной дивизии полковник Михаил Алексеевич Курочкин, моложавый, приятной внешности офицер с многими орденами на Груди. Несколько резковатым голосом он сказал:

— На рассвете наш воздушный разведчик обнаружил в военно-морской базе Либава скопление транспортов и кораблей противника, всего более двадцати единиц крупных судов и до полусотни мелких. Видимо, ночью туда проскочил большой конвой. Командующий авиацией флота, — комдив оглянулся на генерала Самохина, — приказал нам нанести удар по этим судам.

— В военно-морской базе? — удивился кто-то.

— Да, Топить врага в его базе! И не далее, чем сегодня, иначе за следующую ночь конвой удерет. Сейчас начальник штаба дивизии подполковник Попов доведет до вас обстановку на театре и замысел удара. Прошу, товарищ подполковник!

Тот энергично встал, подошел к карте, висевшей на стене, и, открыв папку, начал объяснять:

— Отрезанная от основных баз снабжения группа немецких армий «Север», отныне именуемая Верховным Главнокомандованием как курляндская группировка, получает пополнение живой силой, оружие, горючее и прочее довольствие из Германии. Разведкой установлено усиление морских перевозок между северогерманскими портами Кольберг, Свинемюнде, Штеттин, Росток и портами Либава, Мемель и Виндава. Установлено также, что немецкий флот вывозит через прибалтийские порты награбленное добро, оборудование заводов и фабрик, другие ценности, принадлежащие советскому народу. Военный совет Краснознаменного Балтийского флота приказал нам во взаимодействии с подводными лодками и торпедными катерами блокировать с моря вражеские порты на латвийском побережье. Выполняя эту задачу, наши авиаполки потопили только в октябре около полусотни крупных транспортов, боевых кораблей и вспомогательных судов. Однако добиться полной блокады не удалось. Причины: гитлеровское командование широко использует плохую осеннюю погоду и длинные ночи для скрытых перевозок. Днем суда отстаиваются в военно-морских базах под усиленной охраной противовоздушной обороны, а переходы совершают ночью. Выявлено также изменение маршрутов вражеских перевозок. Если до недавнего времени конвои ходили из Прибалтики в Восточную Пруссию и в Данцигскую бухту в меридианальном направлении с севера на юг, вдоль восточного побережья, то теперь они движутся на запад, вторгаются в территориальные воды нейтральной Швеции и следуют у островов Гогланд, Эланд до Борнхольма, где сворачивают на юг в северогерманские порты.