Тот самый остров - страница 13

Потом — непонятно почему — ветер зашёл на норд-вест. Мэг встала за штурвал, а я сменил трисель на тяжёлый грот, зарифленный наглухо. Легли на двести семьдесят и, кое-как взбираясь на очередной гребень и стремительно скатываясь с него вниз, пошли острый бейдевинд обратно к Гренадинам — во всяком случае, мы были уверены, что они там. Вероятно, так оно и было, хотя «пошли» — это слишком громко сказано, ход был узла два, а ставить стаксель было пока опасно. Словом, ещё через сутки всё успокоилось, «Отчаянный» полетел на своих обычных семи узлах, и рано утром, едва рассвело, я увидел прямо по курсу парусную яхту.

Чтобы прибыть в «каюту» капитана из своей радиорубки, мне нужно было встать и сделать всего лишь два шага. Мне и так было видно капитанскую выгородку и фон Рёйдлиха, стоящего возле откидного столика-умывальника с листком бумаги в руке. На капитанской койке сидели новый первый помощник Фогель и наш лейтенант Финцш. Инженер-механик Дривер и штурман Хорст Эйхелькраут стояли, заполнив собой почти всё оставшееся место, и поэтому посторонились, пропуская меня к капитану. Он был уже без верхней куртки, но других наград, кроме Рыцарского креста, я на нём не увидел. Даже знака «Боевой подводник» — и того не было.

— Ваше имя? – строго спросил капитан, и я не мог оторвать взгляд от узких щёлок его глаз.

Похоже, у него была привычка вот так пристально прищуриваться — от такого взгляда мороз по коже. Я назвался, хотя что-то подсказало мне — он и без того прекрасно знает, как меня зовут.

— Замечательно, Гейнц Биндач. Слушайте внимательно. Мы меняем курс, но донесения о погоде должны уходить так, как будто мы продолжаем следовать предписанным маршрутом, только не каждые четыре часа, а раз в сутки. Пишите там что хотите… впрочем, нет. Берите данные у вахтенных офицеров, шифруйте и отправляйте. Прежний график движения получите у штурмана. (Хорст кивнул). И — как полагается, точь-в-точь и день в день… Мы не настолько отклоняемся от маршрута, что будет заметна разница в погоде. Кроме того, именно наши донесения штабом учитываться больше не будут.

Он выделил эти слова — «именно наши».

— Однако они должны поступать в срок. Теперь возьмите эту бумагу и будьте готовы передать в эфир. Но не прямо сейчас, а несколько позже.

Я взял обычный, растворимый в солёной воде жёлтый листок, на каких мы пишем радиограммы, и пробежал его глазами; заметив моё изумление, фон Рёйдлих пару раз подтвердил свои слова кивком головы.

— Текст пусть не удивляет вас. Главное: вы должны передать её без малейших изменений. Минута в минуту, по моей команде. (Я кивнул.) Вам не всё ясно, но со временем вы начнёте понимать, что же, в конце концов, происходит. Таким образом, по уровню знания ситуации вы становитесь почти равным второму помощнику — да не обидится на меня инженер-механик, — тут он указал глазами на Дривера. — Ваша ответственность повышается пропорционально осведомлённости. С составом трибунала можете ознакомиться прямо сию минуту, – фон Рёйдлих сделал жест в сторону сидящих. — Уверен, до этого не дойдёт. Теперь ваши вопросы.

Капитан говорил жёстко и серьёзно, но что-то подсказало мне, что он имеет понятие о чувстве юмора. К тому же есть у меня такой грешок — сказать, и только потом подумать. Когда-нибудь это точно выйдет мне боком.

— Герр капитан, а что это был за «Летучий голландец»? — я понимал, что наглею, но курок был уже спущен. — С чёрным парусником на рубке?

Сказал и понял свою оплошность: назвал корветтен-капитана просто капитаном... по привычке... Однако он сделал вид, что так и нужно.

— Вы сказали «Летучий голландец»? Хм, — он усмехнулся. — Вы не так уж далеки от истины. Да, это был именно «Летучий голландец». Фон Цвишен сейчас бы захохотал, — и капитан обменялся взглядами с капитан-лейтенантом Фогелем. — Это не тот вопрос, который вы должны были задать. Достаточно, Гейнц, пока хватит, вы свободны. Возьмите листок и идите к себе.

— Хайль Гитлер! — выкрикнул я и, насколько позволяло пространство, чётко повернулся кругом.

За спиной я услышал ворчание капитана: «Хайль Гитлер, хайль Гитлер… словно в Рейхстаге, а не на подводной лодке».