Товарищ Артур, кто вы? - страница 11

— Простите, вы генерал Миллер?

Мужчина подозрительно взглянул на «курьера».

— Что вам угодно?

— Еще раз извините за беспокойство, вам пакет от подполковника Захарова.

Миллер осторожно взял пакет. Имя «Захаров» служило паролем для связи. В этот момент чекисты вошли в открытую дверь и без единого выстрела взяли Миллера под стражу. При обыске квартиры обнаружили оружие, списки участников заговора в разных городах, важные документы и письма. Артур понимал, что его роль в этой операции была мизерной, но в борьбе с контрреволюцией нет второстепенных дел.

— Курсантом вы нередко стояли на посту № 27 — у квартиры Владимира Ильича. Не припомните ли вы подробностей этих встреч? — спросил я однажды Артура Карловича.

— Они незабываемы. Помнится трогательное отношение Ильича к курсантам. Я был самым молодым из них. Однажды стою на посту, полный достоинства. Вижу, Ленин идет по коридору. Я подтянулся, строго выпрямился. Ильич поздоровался, спросил, откуда я, как попал на курсы, где учился прежде. Прошел в квартиру, но вскоре вернулся со свертком, который положил на подоконник.

— Когда сменитесь, съешьте, — сказал он ласково.

В пакете оказались бутерброды с повидлом и вобла. Лакомство времен гражданской войны!

Курсанты-часовые любили рассказывать друг другу о манере Ильича подавать при встрече руку. Об этом узнал новый комендант Кремля, бывший член Реввоенсовета 9-й Армии Рудольф Августович Петерсон. Вероятно, он деликатно объяснил Председателю Совнаркома, что устав караульной службы не допускает подобной формы обращения с часовыми. С тех пор Владимир Ильич здоровался с нами кивком головы, заговорщически улыбаясь.

— Несколько раз, — продолжал Артур Карлович, — мне доводилось слушать В. И. Ленина на конгрессе Коминтерна, различных конференциях в Большом театре и в здании Моссовета, где курсанты несли внутреннюю охрану. Страстная вера вождя в победу революции, в силы народа передавалась и нам, комсомольцам и молодым коммунистам, сплачивала нас в борьбе за правое дело.

В беседе с Артуром Карловичем меня не оставляла мысль о том, сколько мужества, воли и бесстрашия хранило сердце юного паренька из дальней латвийской деревни, ринувшегося без оглядки в революционные бури! Он прошел с боями сотни километров дорог до Москвы, оказывался в кипящем водовороте грозных событий.

В столице царил голод, холод, разруха. В отдельных ее районах вспыхивали ожесточенные схватки с контрреволюционерами. Белый террор ковался в тайном логове монархистов, в белогвардейских центрах. Вызов новой власти бросили левые эсеры. После подавления эсеровских выступлений в Москве, Ярославле, Рыбинске широкое распространение получили террористические акты против деятелей партии и Советского государства. Готовились покушения на М. Урицкого, В. Володарского, В. И. Ленина. Антанта снабжала заговорщиков оружием, боеприпасами, обмундированием, деньгами, посылала шпионов в Петроград, Москву, Самару, на Кавказ, в Среднюю Азию.

В обстановке хаоса бесчинствовали анархисты, банды отпетых уголовников, открылись старые притоны, где гнездились воры, мародеры, проститутки, скупщики краденого. Сведения об убийствах и разбоях поступали не только с окраин, но и из центра города. Грабили также музеи, картинные галереи, храмы, вывозя антикварные ценности через почту иностранных посольств и контрабандой.

И через многие тревожные события и невзгоды прошел латышский мальчишка, за спиной которого уже был опыт партизанской борьбы в отряде его отца Карла Яновича в лесах и хуторах Латвии, бои с белоказаками, с местными националистическими бандами айзсаргов — опорой профашистского диктатора Ульманиса.

Находясь на службе в ВЧК, Артур не оставлял надежды встретиться с двоюродным братом Яном Спрогисом. Ему стало известно, что с первых дней войны Ян воевал, участвовал в Брусиловском прорыве. За храбрость, проявленную в боях, был произведен в офицеры. Честностью и сердечным отношением к рядовым заслужил любовь всего полка.

Среди кремлевских курсантов Артур встретил однополчанина брата. Из разговора с командиром-латышом он узнал, что Ян Спрогис вместе с близким другом Яном Буйкисом вступили в партию большевиков, избирались в солдатские комитеты. В Октябрьские дни они по вызову Смольного отбыли в Питер, потом след их затерялся.