Тождество Сансары - страница 8

Всё это и продолжало мотивировать людей устраиваться на работы и оставаться рабами капитала в высокотехнологичном городе с низким уровнем жизни. Бесконечное солнце, разреженная атмосфера, повышенная гравитация — не самые лучшие условия для существования чистой биологической жизни, и чем она более сложная — тем для неё хуже. А ещё Супримация. Теневые правители, про которых все знают, но никто и не видел, даже в сайдфреймах (до сегодняшнего дня), будто существовавшие по квантовым законом неопределенности. Аккона не удивляло, что часть жителей всё же хотела покинуть этот уголок тоталитарности, где их собственные мозги им и не принадлежат. А что же можно сказать про самого Аккона? Аккон был полицейским в той, далёкой жизни — полицейским остался и в этой. И он сам это понимал.

— А ты бы выкупил свой мозг у Супримации, Аккон?

— Ну, не знаю. Ты помнишь свою жизнь до того, как мы все пересели в сайдфреймы? Вот я лично нет. Я даже не помню, родился ли я на этой планете или прилетел сюда?! Чёрт, это было так давно… сколько лет прошло?

— Думаешь, я помню? Лучше загляни в библиотеку системы.

— Ай, — Аккон махнул левой рукой, — чёрт с ней. Всё равно я был бы детективом. В этом теле или в другом.

— Это точно, — Роббин улыбнулась.

Высунутая в окно рука Аккона продолжала ловить попутный лёгкий ветер. Рука сайдфрейма.

— Интересно, мы так сильно привыкли к сайдфрейму, что уже не отличим его от настоящего тела, или всё же это иллюзия.

— Человек способен ко всему привыкнуть, а мозг — его главный адаптивный орган. Мы адаптировались, Аккон. Люди, жившие в телах от рождения, не могли почувствовать задержку между сигналами получаемыми и посылаемыми мозгом, а она была порядка… сколько? Десятой секунды? Сотой? Посылаемый мозгом синаптический сигнал проходящий тысячи километров до ретранслятора на высокой планетной орбите и обратно, имеет задержку ниже, около, — Робин прищурилась, вспоминая, — пяти миллисекунд?

— Да, я понимаю.

Аккон вздохнул, мрачно всматриваясь в закатное небо над его головой.

Огромные ретрансляторы, невидимые для человека на земле, в сотнях километров над этой самой землёй, на геосинхронной орбите в экваториальных широтах планеты, обложенные радиаторами и работающие от тепла звёзд, передавали в реальном времени данные между мозгами и сайдфреймами жителей Рамеега. Они выступали в роли третьей руки для ваших же мыслей, получая их и передавая по назначению, но понимают ли эти третьи руки, что держат — оставалось загадкой.

И казалось бы, зачем вообще создавать сайдфреймы? Не проще ли переселить все сознания, порожденные работой множеств неокортексов, прямиком в виртуальность?

Всё дело в человеческой природе.

Из-за постоянного воздействия магнитных полей на работу неокортекса человека, его личность начинала впадать в подобие обсессии. Мозг, возможно, умеет работать на квантовом уровне, соответственно, рассчитать точный эффект магнитного резонанса на синаптические щели невозможно — один из параметров всегда будет оставаться неизвестным.

Как мог помнить Аккон, создатели города первоначально планировали сделать систему, где человеческие мозги были бы подключены к виртуальной системе навсегда. Человек попадал в сгенерируемый рай, а его несовершенное тело отбрасывалось как рудимент. Плавающий в жировом бульоне, окружённый электромагнитной тороидальной сетью, утыканный электродами, подпитываемый калием плюс, и находящийся под медицинским контролем автономной системы и программой центрального процессора, головной мозг мог бы жить вечно. Ему бы не требовался сон для восстановления сил, впрочем, как и спинной мозг, ненужный для такой системы. Теоретически. Но система оказалась несовершенна. Миллионы лет эволюции и биологической мутации, наращивания млекопитающими неокортекса поверх мозга рептилий, оказались непреодолимы для медицинской нейробиологии того времени. Проблема заключалась в электромагнитном поле, окружавшее мозг и отслеживающие резонанс внутри него. Со временем, чем дольше мозг подключен к виртуальной системе, чем сильнее эм-поле воздействует на него, тем он становился более подвержен случайной генетической мутации, обусловленной внешним неестественным положением «не-в-теле», тем слабее становилась связь между неокортексом и базальными ганглиями. Уровень серотонина падает, что сказывается на работе нейронов и передачи информации между ними.