Траектория мечты - страница 7

По выходным она даже не могла позволить себе поваляться в постели, посмотреть телевизор, почитать интересную книгу, не думая о произошедшем недавно сбое в компьютерной программе…

А это значит, что в субботу — опять на работу, ведь у всех программистов их компании — ненормированный рабочий день, да и неделя тоже. Работа по выходным не была редкостью: то программа выдала проблему, а то и просто новое срочное задание.

Сто лет она не была на природе, не собирала, как прежде, грибы, да просто давно не смеялась беспечно.

Лотерейные билеты, которые она регулярно покупала тайком от мужа и друзей, боясь их насмешек, увы, не выигрывали. Правда, от момента их покупки до проверки и разочарований, Лора надеялась на чудо, и эта надежда обходилась ей всего лишь в десять долларов в неделю. Не так уж и дорого за иллюзии и возможность семь дней подряд ждать избавления от мук: кто-то же выигрывает, так почему бы Богу не помочь ей? Она ведь — хороший человек, трудолюбивый, способный, многострадальный. Ей миллионов-то не нужно! Ну, то есть, они бы, конечно, не помешали. Но она была бы счастлива просто заплатить за дом, чтоб не дрожать каждый день на работе, боясь увольнения.

Но Бог, видимо, был загружен просьбами других программистов и прочих страдальцев. Тем не менее, Лора продолжала покупать билеты. А что еще делать? Бизнес? Это не для нее. Нужно родиться бизнесменом, да и деньги иметь, которыми рисковать можно. А она была исполнителем. Но в этом качестве Лора была хороша.

Там, в России, она была не Лорой, а Ларой или Ларисой, и не программистом, а инженером в отделе охраны труда. Главной задачей сотрудников являлось высидеть 8 часов и не умереть от скуки. После работы еще оставались силы принимать гостей или ходить в гости. Нередко они с мужем ходили в театры, не говоря уже о кино.

Здесь, в США, им было не до театров: сначала на развлечения не хватало денег, а потом — сил и времени.

Ларисе повезло с мужем. Простой парень, искренне любивший ее и безоговорочно признавший за ней право лидерства. Она знала, что муж никогда ее не предаст, и это чувство морального тыла помогало жить во все времена.

Однако зарабатывать спутник жизни не очень-то умел. В России он преподавал труд в школе. В США делал что-то на мебельной фабрике за очень скромные деньги. Слава Богу, что вообще нашел себе работу с его-то знанием, вернее, незнанием английского.

До Америки в обязанности Лары входило, в основном, быть роскошной, и проблем это не вызывало: она была красива, и даже очень. Кареглазая, темноволосая, с точеным аккуратным носиком и красиво изогнутыми бровями… В ее облике было что-то цыганское…

Муж был попроще как внутренне, так и внешне. Белобрысый высокий русский парень, весьма симпатичный и не злобливый. Лариса была довольна своим мужем: он не мешал ей оставаться собой, не нарушал ее внутренней гармонии, был ей верен и предан.

А ведь им пришлось пережить и горе. Биография Алексея дала трещину в годы перестройки. Его пригласили работать в кооператив, который производил качественную кухонную мебель. Постепенно Алексей дорос до заместителя председателя кооператива. Заработки радовали.

Но через год или полтора закон стал чинить кооператорам препятствия. В частности, появились проблемы с сырьем. Друг Алексея с большим трудом нашел, наконец, сырье и вполне законно оформил сделку. На радостях даже отметили это событие в ресторане.

Через несколько месяцев выяснилось, что сырье было левым. Ни Леша, ни его приятель об этом ничего не знали. Но никому до этого не было дела. И адвокаты, как ни сражались, помочь не сумели. Посадили сразу несколько человек. Леша был одним из них.

Ларина мама, к счастью, нашла серьезную «лапу» в карающих органах через свою подругу в управлении торговли Ленинграда. Вышли на нужных людей, и Леша отсидел намного меньше, чем предполагалось.

После возвращения домой он категорически настаивал на немедленном отъезде.

Родители Лары почти ежедневно годами шептались на кухне, обсуждая проблемы в стране, которые касались каждого, и обрывки их разговоров легли в основу начального политического ликбеза их дочери еще в ее школьном возрасте. Этот шепот сработал лучше книг и лекций, так как не предназначался для ее ушей, а значит, вошел сразу в душу.