Трагедия 1941 года - страница 5

Но все дело в том, что тогда же Западу стало понятно и другое – фронтальные «кавалерийские» атаки на идеологическом фронте также бессмысленны, ибо немедленно натыкались на непробиваемую бетонную стену советского Агитпропа. При всей своей тупости советский Агитпроп именно этим-то и был ценен – своей железобетонной непробиваемостью. Но преодоление этой непробиваемой стены – полдела. Рецепт на этот случай уже имелся – прямо по Клаузевицу: такая страна, как Россия, может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров, а достигнуть этих самых слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны! Только вот в чем был вопрос-то. Как, никоим образом не выдавая своей прямой причастности, якобы объективно создать внешне, казалось бы, очевидную видимость формально вроде бы собственной (России) слабости и тем самым, породив якобы объективные внутренние раздоры, перевести неминуемо неизбежные в таком случае решительные действия и потрясения в русло самостоятельного демонтажа советского государства?! Проще говоря, поскольку конечная цель – сугубо геополитическая, то средством ее достижения должна была стать именно же стрессовая встряска и полная перетряска глубин народной памяти о той страшной войне, которые неминуемо поразили бы СССР, прежде всего Россию, в самое сердце. Ведь память о той войне в иерархии нравственных ценностей СССР (России) была (и есть) практически тождественной памяти всего христианского мира о Христе! Помимо того что история войн вообще «благодатная» тема для всевозможных инсинуаций и фальсификаций, эта тема имела еще и совершенно ясно осознававшийся МИ-6 конкретный геополитический смысл.

Дело в том, что решениями Ялтинской (особенно) и Потсдамской конференций 1945 г. Сталин сумел чрезвычайно жестко и к тому же чисто международно-правовыми методами и средствами закрепить за СССР как довоенные, так и послевоенные территориальные приобретения. Тем более что в действительности они были не чем иным, как законным возвратом территорий законному же владельцу.

Для сведения. Практически вся Прибалтика перешла в вечное и неотчуждаемое владение России еще по Ништадтскому договору 1721 г., гарантированному, кстати говоря, Великобританией и Францией. Территории Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии, а также Карелии были украдены у России в период ее слабости в 1917–1922 гг., а также вследствие авантюрности проводившейся Лениным и Троцким политики «мировой революции».

По совокупности всего этого, тем более в ореоле заслуженной всемирной славы Главного Победителя в той войне, этими же международно-правовыми средствами Сталин закрепил и факт воссоздания для СССР законного, исторически объективно сложившегося статуса величайшей по своим масштабам, единственной в мире подлинно трансконтинентальной, единой евразийской великой державы. На том, собственно говоря, и держался весь мир с 1945 по 1991 г. Да и, честно говоря, удерживается до сих пор.

При всей своей наглости и беспардонности, рискнуть на виду у всего мира посягнуть на незыблемость решений тех конференций, особенно Ялтинской, Запад не мог – даже гипотетически такая попытка была бы обречена на сокрушительный провал. Тем более что имелся еще один эшелон обороны незыблемости послевоенного мироустройства – Хельсинкский акт по безопасности в Европе 1975 г., закрепивший нерушимость послевоенных границ.

В рамках решения вот такой глобальной задачи, которая и являлась целью вышеназванного плана, неотъемлемым и прямо способствующим успеху ее решения компонентом должна была стать операция «Ледокол». А у нее, в свою очередь, цель заключалась в следующем: внешне якобы отрешенно от методов ведения спецслужбами психологических войн, но умышленно околонаучнообразной якобы историко-документальной публицистикой инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, внешне будто бы невинное стремление якобы к обычному с течением времени переосмыслению в свете якобы новых фактов природы происхождения Второй мировой войны и соответственно Великой Отечественной войны. Переосмыслению, которое привело бы к массовому брожению умов, которое, в свою очередь, взорвало бы послевоенный статус-кво как бы естественным образом – «по желанию народов».