Трагедия Белого Юга. 1920 год - страница 19

Это не особо исключительный упрек: в войске Донском всегда были и генералы, и офицеры, и рядовые казаки с урядниками высоких боевых качеств. И в Гражданскую войну всякий и всякий смог увидеть это вновь в боях 1920 года в Северной Таврии. Так что, не в особый упрек, — думаю, чтобы показать до какой степени пал к концу 1919 года боевой дух наших «белых». С казаками-кубанцами месяца два позже случилось еще худшее, чем то, что было с донцами. А относительно нас, «добровольцев» с полками, где была такая масса офицеров и где сосредоточилось все годное, что только имелось в культурных служивых дворянских слоях русского общества, по всей справедливости следует признать, что огромное большинство нас в конце 1919 года было занято только тем, чтобы как-нибудь поудобнее для себя уклониться от боя. Огромное большинство»^>{70}.

Острота противостояния Деникина и Кубанских верхов после переворота несколько снизилась, но не надолго. Вскоре после своего избрания вдруг скоропостижно умер атаман Н.М. Успенский и на освободившееся место Рада поставила генерала П.А Букретова. Это был сильный ход. Теперь «черноморцы» могли взять реванш за все свои политические потери, вызванные недавним переворотом. У них был свой атаман, своя, хотя и полуразложившаяся, но все еще многочисленная армия и, наконец, союзники в сепаратистском Верховном Круге. Последующие два месяца взаимной вражды между командованием Вооруженных Сил Юга России и кубанским руководством характеризуются дальнейшим падением диктаторских полномочий Деникина.

Под влиянием неблагоприятных обстоятельств, усиливающимся давлением казачьей верхушки и представителей партии кадетов, он 18 декабря 1919 г. упразднил свое гражданское правительство — Особое Совещание и издал приказ о формировании Южно-Русского правительства. В нем ряд ключевых постов были переданы представителям Центрального Комитета кадетской партии. Председателем правительства пока еще оставался генерал А.С Лукомский. Однако уже 27 декабря и это правительство было отправлено в отставку, а формирование нового было поручено Донскому атаману А. Богаевскому. Он в одиночестве представлял его, пока не сложил свои полномочия в пользу своего Председателя Совета управляющих отделами донского правительства Мельникова. Тот и приступил к формированию Южно-Русского правительства — давней мечты всех казачьих сепаратистов.

Чехарда гражданской власти еще больше осложнила и без того плачевные дела белых армий. После преобразования Кавказской армии в Кубанскую Врангель, сыгравший не последнюю роль в организации и проведении переворота, больше не мог быть ее командующим, поэтому Деникин принял решение поставить его во главе Добровольческой армии, сняв с должности окончательно спившегося генерала В.З. Май-Маевского. Врангель принял предложение, но с условием, что он тут же удалит из армии командиров корпусов конной группы: кубанского — генерала Шкуро и донского — генерала Мамонтова. Врангель считал их главными виновниками полного развала этих формирований. Деникин предостерег нового командарма, чтобы он воздержался от столь радикальных мер, но тот не прислушался и во главе конной группы назначил генерала С. Г. Улагая.

Находившийся в это время в отпуске генерал Мамонтов, узнав о своей отставке, очень обиделся и по всем инстанциям отправил телеграмму следующего содержания: — «учитывая боевой состав конной группы, я нахожу не соответствующим достоинству Донской армии и обидным для себя заменение как командующего конной группой без видимых причин лицом, не принадлежащим к составу Донской армии и младшим меня по званию»^>{71}. Убедившись затем, что телеграмма получена во всех донских полках, он самовольно бросил службу и потом, не без злорадства, везде подчеркивал, что без него корпус теперь вообще разбегается. Деникин все же согласился на снятие с должности Мамонтова, но теперь за него вступился командующий Донской армией генерал Сидорин. Он подтвердил, что корпус в самом деле разбегается и навести порядок в нем может только Мамонтов. Деникин принял половинчатое решение. Он оставил Мамонтова командовать корпусом, но при этом сам корпус изъял из состава Добровольческой армии.