Трагедия Дикого («Снежного») человека - страница 6
И все же в то печальное по заблуждению время алма-атинский журнал Союза Писателей «Простор», несмотря на утвердившееся всеобщее осуждение и неприятие проблемы снежного человека, взял на себя смелость опубликовать научно-популярный очерк Б. Поршнева под названием «Борьба за троглодитов» (№№ 4–7, 1968 г.). Примечателен эпиграф к этой повести, принадлежащий пионеру изучения человека каменного века Буше де Перта, также, как и Поршнев, испытавшему недоверие и насмешки по поводу своих открытий. «Надо мною смеялись, не хотели даже взглянуть на вещи, боясь сделаться еретиками в науке. Но когда факты оказались столь очевидными, что невозможно было в них усомниться, мне все-таки пришлось испытать нечто худшее, чем возражения, чем критику, чем сатиру, чем преследования, я встретил молчание…» Восставая против повального скепсиса, Б. Поршнев с горестью заметил: «Я апеллирую ко всеобщему здравому разуму. Этому еще на рассвете учили Галилей и Декарт».
В полной мере испытал на себе Б. Поршнев горечь порицания и невнимания к своим поискам. Честь и слава журналу «Простор». До сего времени это было единственное сочинение для широкого круга читателей на русском языке. Но продолжительный скепсис привел к тому, что существование дикого человека просто не стало укладываться в общественное мнение. И этому способствовали некоторые ученые. Целомудренными ревнителями науки и ее святых традиций выступили четыре известных зоолога — И. Пидонличко, А. Кистяковский, А. Корнеев и Н. Верещагин — со статьей «Псевдонаука под видом поисков неандертальцев» («Вестник зоологии», № 4, 1969 г. Киев), рьяно отрицая наличие дикого человека как представителя животного мира. Отступая от принятых в научной литературе традиций вежливой полемики, авторы статьи не погнушались едва ли не бранным оскорблением в следующем своем заключении: «те, кто продолжает искать „снежного человека“ утверждая, кроме прочего, что он представляет интерес и для психиатрии, достойны прежде всего того, чтобы на них обратили внимание психиатры». Жалкой и смешной выглядит теперь эта поспешно высказанная и неумная тирада!
Но дело, начатое Б. Поршневым, не забылось. На поиски дикого человека стали отправляться самодеятельные группы смельчаков-энтузиастов, обуреваемые желанием приобщения к открытию жгучей тайны. Случайные встречи с ним, многочисленные следы его ног на снегу и грязи продолжали служить источником вдохновения, несмотря на издевательские опусы ученого мира, как всегда иронически настроенного на все необычное для современного состояния познания окружающего мира и нарушающего покой привычных представлений. Сейчас этими поисками занимаются группы энтузиастов в Киеве, Запорожье, Свердловске, Челябинске, Саратове, но только не в Средней Азии и Казахстане — территориях, наиболее перспективных. Самая старая группа, накопившая многочисленный материал, работает при Дарвиновском музее в Москве. Ее ядро составляют такие последователи Б. Поршнева, как Б. Баянов, И. Бурцев, Э. Кофман, В. Макаров. Ни в одной из этих групп нет ученых-зоологов. Может быть, и хорошо, что нет тех, кто смог бы потушить пламя поисков своим профессиональным скептицизмом.
Но прошло много лет и поиски дикого человека не принесли ожидаемых результатов. Войти в контакт с этим очень чутким и необыкновенно осторожным представителем рода человеческого, к тому же ведущим ночной образ жизни, оказалось не так просто, тем более любителям, не оснащенным оборудованием, слабо организованным, отправляющимся на поиски на свои собственные средства в ограниченное время трудовых отпусков. И все же ими собраны большие коллекции гипсовых отпечатков следов дикого человека, пополнены описания случайных встреч с ним местного населения.
Не остались равнодушными к этой проблеме и за рубежом. В 1977 году Китай послал на поиски дикого человека еженя специальную экспедицию Академии Наук в районы горного массива Шеньунцай провинции Хубей. Она собрала описание встреч с ним около трехсот очевидцев, среди которых оказались и ученые, и представители властей, и военнослужащие, и крестьяне. Но только не увидели самого двуногого. Он продолжал оставаться неуловимым. И оглупляющее поверхностное суждение продолжает владеть обществом. Когда случайно заходит речь о «снежном человеке», большей частью меня с удивлением спрашивают: «Неужели вы верите в то, что он существует?» И тогда, теряя самообладание, я отвечаю: — Вы просто ничего о нем не знаете и к тому же находитесь во власти давнего психологического правила — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!..