Трагедия в ледяной пустыне - страница 16

В день своего выхода Ниндеман и Норос шли вдоль берега протоки на запад, пока не нашли места, где можно было перейти ее. Следуя далее на юг, они пришли к более широкой протоке, еще не замерзшей и следовали ею до полдня. Ниндеман неудачно стрелял в куропатку. Около трех часов подошли к другой протоке, текущей на запад. Перешли ее.

Незадолго до темноты Ниндеман опять неудачно стрелял по оленям. Ночевать остановились в том месте, где к западу образовался большой залив и куда Де-Лонг, спустя неделю, прибыл со своей партией.

10 октября шли вдоль берега на запад и юго-запад. Был свежий ветер, иногда снег. Под конец дня шли на северо-запад и запад. 11 октября шли на юг до полдня. Разбилась бутылка, и спирт вытек. Был ивовый чай и подметки. Перешли через реку и нашли убежище в балагане. Здесь провели целые сутки.

13 октября шли к югу и востоку. Ниндеман прошел тот пункт («Американская гора»), где он позже хоронил своего командира. После полудня заметили балаган на левом берегу реки. Отправились к нему. В балагане в ящике нашли пару рыб и две рыбьи головы. Наелись, обогрелись, обсушились и спали до утра. Когда утром вышли, дул южный ветер. Они нашли невозможным идти против него, вернулись в балаган и остались в нем еще на сутки. Они были уверены, что находились в Кумах-Сурте.

15 октября шли вдоль берега реки к югу и востоку. Видели следы туземцев. Шли против ветра, который дул с прежней силой. Около 5 часов пополудни сделали привал, но ветер так усилился, что им пришлось искать защиты и они вернулись обратно. 16 октября ветер утих. Напились ивового чая с тюленьей кожей и пошли к югу и востоку. Ветер опять усилился. Начали беспокоиться, так как не видели реки; а потому пошли обратно на запад. 17 октября шли по берегу реки на юг. 18 октября вышли с рассветом по направлению к югу. Нашли балаган без двери, занесенный снегом. Выгребли снег, разложили огонь, напились ивового чаю и легли спать. Они давно уже не имели настоящей защиты и потому теперь с полным комфортом проспали всю ночь.

19 шли по направлению к югу. Пришли к трем балаганам, расположенным на левом берегу реки. Это, как потом узнали они, было урочище Булкур[39]. В одном из балаганов они нашли местную лодку с рыболовными снастями и другие предметы. В лодке что-то еще лежало, Норос попробовал — было похоже на опилки; была еще безвкусная рыба. Они взяли ее с собой и пошли к другому балагану, но больше ничего не нашли. У них сделалась дизентерия, и силы их заметно падали. Прошло три дня, 21 октября думали идти дальше, но оказались так слабы, что отложили выход до следующего дня.

22 октября оставались в том же балагане и шили обувь. В полдень они услышали шум. Ниндеман взял ружье и пошел к двери, но дверь внезапно отворилась и на пороге показался человек. Увидев Ниндемана с ружьем, он упал на колени, простер к нему руки и, видимо, молил пощадить его жизнь. Ниндеман спрятал ружье и предложил ему войти, а в знак дружеского отношения стал угощать рыбой, которую они варили. Но человек тряс головой и делал знаки, что это негодно для еды. Ниндеман пошел к саням, в которых он заметил большую оленью доху и, взяв, принес в балаган, а взамен хотел дать человеку фланелевую рубашку. Но тот покачал головой. Ниндеман показал ему свою обувь. Человек пошел к саням и принес оттуда пару оленьих сапог. Матросы старались разъяснить ему, что у них еще было несколько товарищей, оставшихся там далеко на севере. Человек в ответ показал знаками, что он должен идти и что ему необходима его доха, так как очень холодно. Затем принес и отдал матросам оленью шкуру, объясняя, что ему надо ехать и держал четыре пальца над головой. Рубашку, предложенную Ниндеманом, он взял и уехал вдоль реки на запад. Они полагали, что он вернется через 4 дня.

Человек, нашедший матросов, был якут Хатычинского наслега Иван Андросов, случайно приезжавший в Урасу и возвращавшийся с другими четырьмя якутами с морских рыболовных промыслов. Он заехал в Булкур посмотреть свое летнее жилище, спутники-же его Константин Мухоплев, старосты наслегов Туматского — Алексей Ачкасов, 3-го Хатычинского — Тарас Савин и якут того же наслега Николай Винокуров («Муна») остались ждать его на дороге в раскинутом чуме. Вот почему Андросов держал 4 пальца над головой и пояснял, что ему необходимо ехать, чтобы поставить в известность своих товарищей о найденных им людях.